Палиндром - [25]

– Ах, вот о каком списке идёт речь! – пристукнув себя ладошкой по лбу, обрадовался Мистер президент. Но только он рано обрадовался и совсем не радостное лицо сэра Рейнджера говорит, конечно, не о том, что оно по-другому не может и ему в этой жизни осталась одна радость, видеть, как совсем не радуются его противники (и об этом тоже), а о том, что в этой новости нет ничего такого, что могло бы вызвать улыбку.

– К столу. Там всё скажите. – Сказал Мистер президент, кивнув в сторону боковой двери, ведущей в одну из комнат непонятного предназначения – Мистер президент из-за своей занятости, ещё с ней не определился. А так как он всегда сам принимал во всём решения и в том числе, под что приспособить ту или иную вещь и в том числе эту комнату, то как бы за ней не были закреплены свои обязанности, например, быть столовой. И пока он сам это не утвердит за ней, то это помещение будет хоть чем, но только не столовой.

– Я слушаю. – Сказал мистер президент, когда сэр Рейнджер сел на кресло напротив него за журнальным столом. – Будет переговорной и курительной в одном лице. – Чуть ранее обозначил предназначение этой комнаты Мистер президент. И хотя он с некоторых избирательных пор был приверженцем здорового образа жизни, всё же для такого важного дела, он готов был раскурить трубку мира.

Ну а сэр Рейнджер, этот старый лис, чтобы придать веса своей новости, начинает поправлять себя, ёрзая на кресле, собираться в складках лица, для чего он использует руки, которыми он действует волнительно, начиная от щёк, заканчивая подбородком. И только после того как он покашливанием поправил свой голос, он в самом тревожном виде подносит на рассмотрение Мистером президента принесённую им новость.

– Тут выяснились некоторые ранее неизвестные подробности насчёт одного лица из нашего списка. – Сказал сэр Рейнджер, и как ни раз с ним в таких случаях бывает, он не делает ни для кого никаких исключений, в том числе и для президента – он начинает кульминировать возникшую паузу, непомерно затягивая её. И если бы не огромная заинтересованность слушателя в его информации, то сэру Рейнджеру уже давно бы так затянули на его шее галстук, а затем поставили его в этой паузе на край вдыхаемости, что он бы наконец-то понял, чем чревато затягивание таких разговоров.

Ну а Мистер президент, хоть и умеет ждать, да хоть до второго срока, всё же уже поздно, и с утра его появления на людях ждёт вся страна. И он не может её разочаровывать своим не выспавшимся и примятым видом, – а врать, объясняя свой такой вид думами о благосостоянии своего народа, он никогда не посмеет, – и он поторапливает сэра Рейнджера очень покосившимся видом своего лица. И если бы сейчас Мистер президент себя видел, то он впал бы в осадок, от той своей поразительной не отличимости от того мужика-президента с портрета.

– Трудно объяснить, почему этот факт из его биографии был не замечен, – хотя, возможно, потому, что он был у всех на виду, – но это уже не важно. – Сказал сэр Рейнджер, и могло показаться, что он опять берётся за своё, за долгие паузы, но как показывает его наклонное движение вперёд, в сторону президента, это не так. И как только сэр Рейнджер наклонился к президенту, то он неожиданно для последнего, спрашивает. – А вы знаете, какая настоящая фамилия у нашего фигуранта дела?

И судя по стоящему на лице президента недоумению, то он не только не знает, но даже и не догадывается об этом и ещё о много о чём другом. Как, например, о том, о ком вообще идёт речь. Ведь как он помнит, а память ему в отличие от сэра Рейнджера, у которого для этого есть все предпосылки, пока что не изменяет (то, что он иногда ударяется головой о невысокие потолки и об крышки столов, не считается), то ни чьи имена не назывались, а косвенные указания сэра Рейнджера на личность упомянутого им лица, при его-то склонности к конспирологическим злоупотреблениям, мало вносят ясности.

Что не проходит мимо понимания сэром Рейнджером, и он решает внести небольшую ясность насчёт этого вскользь упомянутого лица. И, конечно, эта ясность вносится так, как это умеет делать сэр Рейнджер – туманно и околично. – Я имею в виду того, кто номинально стоит первым, сразу же за первым лицом государства и кто возглавляет этот список. – И Мистер президент сумел догадаться о ком идёт речь. Правда, он в таких случаях не всегда умеет сдерживаться и поэтому к досаде сэра Рейнджера выдал вслух, что надумал.

– Шиллинг что ли? – больше утверждающе, чем вопросительно, сказал Мистер президент. Но сэр Рейнджер из любого положения найдёт выход, и он удивлённо спохватывается в ответ. – Где? – Мистер президент же, поражённый находчивостью сэра Рейнджера, удовлетворённо покачивает головой и, сунув ему в руку больше чем шиллинг, возвращает его к предмету их разговора.

– И какая? – спрашивает его Мистер президент.

– Какая? – переспросил сэр Рейнджер, усмехнувшись над наивностью президента, которому бы не мешало уже догадаться. Что, конечно, уж слишком, но Мистер президент ничего не может поделать – у сэра Рейнджера на любые случаи своего поведения и жизни бесчисленное количество отговорок, – один универсальный склероз чего стоит, – что он только что и продемонстрировал. При этом сэр Рейнджер не затягивает свой ответ, что уже хорошо.