Пальцы женщины - [14]

- Я надеюсь, что вы проведете чудесный вечер, - произнесла она очень отчетливо, с отличной дикцией, которую услышишь на 203 улице, потом она хлопнула дверцей.

- Эта дама умеет хлопать дверью, - проговорил шофер такси с гримасой.

Я откинулся на сидение и закрыл лицо обеими руками на всякий случай, если в меня полетят осколки стекол после такого хлопка дверью.

- Да, это я знаю, - проворчал я.

- А куда мы едем, старина?

- На угол 76 и Мадисон.

- Но это в двух кварталах отсюда!

Я ответил ему, что это действительно так. Он стал жаловаться, что он тогда взял другого пассажира с более длинным путем. Я призвал его к молчанию, заметив ему, что раз он видел даму, способную с такой силой хлопать дверью, он должен был понять, что мне необходимо было убежать от нее. Он успокоился и довез меня туда, куда я его просил. Я вышел из машины, расплатился с ним и отправился пешком в обратный путь.

Я шел медленно. Ее нигде не было видно. Ничего кругом не было видно, кроме мусора. Я поднялся к себе в квартиру и сделал себе двойной скотч. Потом бросился на кровать. Неожиданно усталость и дремота полностью овладели мной. Я снял ботинки, поставил будильник, растянулся на постели и заснул. Я спал, как сурок, пока на следующее утро меня не разбудил звон будильника.

14

Бог был добрым, под моим стеклом не было бумажки со штрафом.

Я отправился к Центральной школе и приехал туда на полчаса раньше. Я повернул кнопку микрофона и он показал отличное звучание. Я был очень доволен. У меня был клиент. Сидя в последнем ряду стульев, он курил сигарету.

Двухстворчатая дверь в глубине открылась и вошли три медика. Они открыли поток входящих. Через двадцать минут половина аудитории была полна. Темп приходящих снизился. Когда он совсем остановился, я встал и включил микрофон.

- Господа, начал я. - Меня зовут Санчес. Я инспектор первого класса. Мне поручено заняться одним человеком-убийцей. Это может быть случайным убийством, а может быть делом нарочитым изуродованием. Я еще не знаю точно, что это такое.

Теперь они все внимательно меня слушали.

- Три дня тому назад, главный комиссар открыл маленькую коробочку, которую он получил по почте. Он нашел в ней палец женщины. Указательный палец. Больше ничего. На следующий день, вторая коробочка. Эта содержала безымянный палец с обручальным кольцом. Мы думаем...

- И это для того вы и заставили нас тащиться сюда?

Высокий человек со своего места поднялся. Он почти дрожал от ярости.

- Сэр, - начал я, - мы...

- Я приехал из Нью-Йорка, потому что думал, что это необходимо. У меня была назначена серьезная операция на сегодняшнее утро. Я думал, что у вас к нам есть серьезные вопросы!

- Сэр.

- И что я вижу? Вы позволили себя поймать на шутку какого-то мерзавца. - Он проложил себе дорогу, дошел до угла, потом подошел к кафедре, вынул из кармана кусок бумаги, нацарапал на ней несколько строчек и бросил ее на кафедру. - Вот мой счет, - сказал он. - И очень прошу, оплатить это мне ранее четырех месяцев.

Я нагнулся, чтобы взять бумаги и вежливо ответил:

- Я очень огорчен, что вы это так принимаете, сэр. Я прослежу, чтобы ваш счет был оплачен своевременно.

Какая глупейшая выдумка!

Он вышел твердым шагом. Я молча следил за ним. Многие другие последовали его примеру, положили свои счета на кафедру. Я подобрал их.

Другие были расположены остаться. Я продолжил свой рассказ. Он был короток. Я пояснил, что мы рассчитываем на то, что женщина эта еще жива. Я закончил все в четыре минуты. Я просил всех в случае, если кто-нибудь из них будет иметь возможность общения с медиком и женщиной, способными объяснить татуировку и последовательную ампутацию позвонить по телефону мне. Я повернулся и на доске написал свой номер телефона.

- У кого-нибудь есть ко мне вопросы?

Нет, вопросов ко мне не было. Большинство из оставшихся в зале не утруждали себя предъявлением счета и уходили. Я выключил микрофон, потом направился к распределительному щиту и выключил все лампочки в аудитории. Я сел за письменный стол, на котором горела настольная лампа и стал перелистывать листки счетов. Их было около пятидесяти.

В глубине темной аудитории раздался голос:

- У меня есть к вам вопрос, старина.

Я не поднял даже головы. Ханрахан.

- Да, сэр.

- А каким образом вы расплатитесь со всеми этими счетами?

Эта мысль меня ужаснула. По всей вероятности, это все останется на моих плечах.

- Государство оплатит, - сказал я.

- А оно разве имеет разве малейшее влияние на "Феср Национал Труст?"

Это был мой банк. Я ничего не ответил.

- Если вы не хотите ответить на этот вопрос, - продолжал Ханрахан, у меня есть к вам этот лист от моего имени. И вы тут заявили, что имели мое разрешение на использование аудитории. Это было не глупо. И совсем не умно, но я очень доволен. Вы при последнем издыхании, не правда ли?

Я не возражал.

- Я хотел вас только поблагодарить. Мне нужен этот лист с вашим заявлением и подписью, и заявление от конторы, заявляющие, что вы солгали, заявляя, что я уполномочил вас на использование аудитории. Ведь это так?

- Я сделал бы то же самое на вашем месте.

- Да, - сказал Ханрахан. - Это составит отличную переписку к вашему досье. Может быть, я даже заставлю вставить его в рамочку, чтобы украсить стены моего кабинета. Людям, которые придут ко мне, я буду говорить: