Палатка с красным крестом - [14]

К площади подтягивались новые боевики, но на нее не выходили, это было равносильно самоубийству. Они прятались в развалинах, оборудовали огневые точки. Краем дороги подъехал грузовик, крепкие мужчины вытаскивали из кузова гранатометы.

Позиционный бой продолжался не менее получаса. Ни одной из сторон не удавалось собрать столько сил, чтобы перейти в атаку. Вскоре стрельба затихла, бойцы экономили боеприпасы. Люди расслаблялись, предавались беседам. Кто-то в глубине разрушенного здания расстилал молельный коврик.

С востока подошел еще один внедорожник. С него высадились люди. Крепкие боевики с пасмурными лицами охраняли важную персону — невысокого плотного мужчину лет сорока. Он стрелял глазами из-под косматых бровей, постоянно хмурился. Этот субъект носил элегантную окладистую бородку, имел пронзительные черные глаза, широкий нос с горбинкой. Из кобуры на поясе торчала рукоятка тяжелого армейского «Глока». На груди висел полевой бинокль.

Музаффар аль-Хураши считал себя шейхом и возглавлял местное отделение «Фатх-аш-Шам» «Фронта ан-Нусра». Попутно он являлся командиром вполне боеспособной бригады.

Помимо охраны, в его свите присутствовали двое мужчин, тоже в камуфляже. Один из них был безбородым, под носом у него кустились усы. Второй носил козлиную бородку, а верхнюю часть его лица украшали очки в массивной позолоченной оправе.

Хураши собрался выйти на площадь, но охранник не пустил его туда. Он решительно заступил дорогу и начал что-то строго говорить.

— Сюда, — показал на узкий переулок второй охранник. — Во дворе разбитая мечеть, но минарет цел. Мы увидим с него весь район.

Процессия втянулась в переулок. Здесь тоже валялись обломки, неподалеку стонал раненый, товарищи перевязывали его. Часть стены была залита кровью. Во внутреннем дворе все выглядело еще хуже. Война не щадила ничего. От здания мечети уцелели две стены, все остальное грудилось горкой. Это богопротивное зрелище венчал расколовшийся купол. Минарет, пристроенный к мечети, потерял верхушку, но все еще возвышался над местностью. Люди шли к нему, перешагивая через обломки. Мужчина в очках что-то увлеченно говорил Хураши. Тот хмурился, покачивал головой.

Во дворе толпились боевики. Кто-то молился, другие отдыхали, набирались сил перед грядущими сражениями. Хураши все знали, почтительно приветствовали, прикладывая ладони ко лбу. Другие поминали имя Аллаха — без этого никак. Хураши в ответ лишь скупо кивал.

Лестница сохранилась в первозданном виде. Уцелела закрытая площадка с узкими окнами. Западная часть района Шейх-Саид предстала перед глазами господина Хураши во всей своей неприглядной красе.

Разрушенные кварталы тянулись на километры, им не было конца. Город, когда-то нарядный, оживленный, лежал в руинах. Вдали возвышалась Цитадель Старого города. Над ней висел дым, где-то рядом не унимались пожары. На севере шла перестрелка, гремели взрывы. Квартал, куда отступили правительственные войска, подвергался интенсивному обстрелу.

Хураши припал к биноклю и начал пристально наблюдать за тем районом.

Субъект с усами шевельнулся и проговорил:

— Через час наши братья из «Ахрар аш-Шам» завершат работу в том районе, не волнуйтесь, господин Хураши. Там заперто до батальона пехоты, они находятся под непрерывным огнем и уже сдаются. Им обещают жизнь, но уводят в соседний квартал и там расстреливают. Мы дожмем их — с помощью Аллаха…

— Всех не расстреливать! — приказал Хураши, отнимая от глаз окуляры. — Гнать в тыл, запереть в подвалы. Мы должны иметь хоть какие-то козыри, если дело дойдет до переговоров с этими собаками.

Озвученная мысль ему не нравилась. Хураши злобно оскалился и сплюнул. Но куда деваться от этого проклятого реализма! Успех временный, сил мало, боевого задора хватит ненадолго. Скоро «шакалы Асада» снова начнут теснить воинов Аллаха. В их руках уже две трети города! Рассчитывать на Всевышнего, конечно, можно, но Он не всегда помогает.

— Хорошо, мы свяжемся с эмиром Ахмадаром и донесем до него вашу точку зрения, — произнес усатый мужчина.

Хураши потерял интерес к происходящему на севере. Теперь его взор устремился на запад. Кварталы за площадью Абу-Санна терялись в дыму и гари. Этот район подвергался спорадическому минометному обстрелу с востока.

В стане противника наблюдалась активность. К площади подтягивались грузовые машины, люди что-то вытаскивали из кузовов. Над христианским районом барражировали вертолеты.

Опыт подсказывал Хураши, что сегодня правительственные войска в наступление не пойдут. Возможно, и завтра тоже. Они серьезно получили по зубам и начнут действовать только после того, как создадут перевес на своей стороне.

В районах, занятых исламистами, осталось многотысячное мирное население, поэтому ковровых бомбометаний не будет. Асад ни разу не гуманист, но вынужден прислушиваться к визгу всяческих международных организаций. А русские шайтаны, примкнувшие к нему, — тем более.

На какое время можно рассчитывать? Хураши смотрел в бинокль, кусал губы.

— Скоро подойдет батальон наших братьев из халифата, — вкрадчиво заметил бородач в очках. — И это все, Музаффар, больше бойцов не будет. С их помощью мы сможем продвинуться еще на пару кварталов.