– Что же теперь? – растерянно спросил водитель, которому исполнилось всего девятнадцать лет.
Поход с командиром он принял за необычную военную игру, за учения в условиях, приближенных к боевым, и к тому, что произошло, он готов не был.
– Мы еще живы, дэв побери! – медленно ответил Гордоншах. – И дело свое сделали хорошо. Потомки нас не забудут. Понял, юноша? Рация работает? Попробуем-ка рассказать миру всю правду о том, что здесь случилось... Гони к озеру, попробуем уйти.
– Они остались на верную гибель! – с холодной яростью сказал Сонин, глядя в узкие черные глаза Джаваира.
С высоты пятисот километров на выпуклом щите Земли-2 можно было разглядеть только крупные города, да и то ночью, по россыпи огней. Оранжевый кружок в левом углу одного из материков, очерчивающий район происшедших событий, был до смешного мал, и ни крейсера «Славутич», ни бронемашины офицеров, помогавших космолетчикам, в этом кружке не было видно.
– Что вы предлагаете? – спросил Джаваир, оглядываясь на молчащего Шелгунова.
– Их надо забрать с собой. Или хотя бы перебросить в другой район материка.
Сонин выдержал взгляды руководителей десанта и экспедиции, добавил твердо:
– Другое решение будет, мне кажется, предательством!
Крейсер неторопливо уходил прочь от псевдо-Земли, и она медленно округлялась в гладкий голубой шар, в глобус...
– Вы понимаете, что бросок вниз в таких обстоятельствах равнозначен самоубийству? – произнес наконец Шелгунов. – Квадрат сейчас обстреливается ракетами! Кроме того, мы не имеем права ждать, петля времени вот-вот истает, а вместе с ней исчезнем и все мы!
– Самоубийство! – с горечью сказал Зубавин. – А они, когда шли на это, спасая нас, думали о себе? И мы не имеем права думать только о себе. Они наши предки, пусть и из другой реальности, и преподали хороший нравственный урок...
Шелгунов словно не замечал взглядов, обращенных к нему с надеждой и ожиданием. Он был начальником экспедиции, и его слово было решающим.
Таяли секунды. Внизу, на земле далекого прошлого, ставшего вдруг жестоким настоящим, двое людей, поверивших в то, что возможны другие миры, с более справедливым строем, увидевших чужую боль и муку, вели отчаянную борьбу за жизнь...
– Хорошо, – раздался наконец в тихом зале голос Шелгунова. – Подождем еще час. Добровольцы – шаг вперед!
