Палач. Нет милости к падшим - [25]

«Так что, на Земле после катастрофы не будет больше Белого Императора?» — не без опаски спросил Военный Министр, на которого сразу же зашипели сидящие рядом коллеги. Виданное ли дело! Поставить под сомнение главенство Белого Императора над миром! Да за одну только мысль об этом выскочку следовало четвертовать! Но Белый Император, ограничившись жестким взглядом в сторону задавшего вопрос, повелительным жестом разрешил Верховному Жрецу ответить.

«Главенство Белого Императора сохраняется. И никто его не оспаривает. Но я действительно не знаю, да и никто не знает, какие испытания уготовил нам небесный владыка. Поэтому, если природа справится с последствиями катастрофы в течение того времени, когда наша память еще будет хранить то, что должно, все вышеозначенные руководители групп должны будут присягнуть на верность нашему Императору. Если нет — тот, кто с течением времени соберет все двенадцать колец, получит высшую власть на Земле! Именно такой завет я оставляю Хранителям. Невыполнение его приведет к повторению трагедии!»

После выступления Верховного Жреца в зале наступила гробовая тишина. Каждый из присутствующих ощутил и груз возлагаемой на него ответственности, и страх перед неизвестностью, и радость от того, что попал в число избранных, которым, возможно, удастся уцелеть. Белый Император оглядел своих соратников и, ничего не сказав, покинул зал Совета. Он спешил к возлюбленной, от которой скрывал истинные причины своего беспокойства и озабоченности последних дней. Никто, даже члены семей первых лиц государства, не ведали о грядущих испытаниях. Вся подготовка к эвакуации проводилась под строжайшим секретом. Нельзя было допустить утечки даже малой толики информации о катастрофе, так как начавшаяся паника никому не оставила бы шансов на спасение.

Глава XI Константин Сергеевич

Старик уверенно вел Артемьева по узким венецианским улочкам, время от времени оборачиваясь, словно проверяя, не исчез ли новый знакомый, и попутно рассказывая ему о Венеции. Было видно, что он не только любил, но и знал этот город. Наконец они остановились возле маленькой траттории AL GAZZETTINO.

В крошечном зальчике на восемь столов иностранцев не было. Видимо, в этом заведении обедали местные работяги. По тому, какими приветливыми жестами и восклицаниями их встретили посетители и обслуга, Артемьев сделал вывод, что старик здесь свой человек. Откуда-то возник мужчина в белом переднике, с которым новый знакомый троекратно расцеловался.

Столик в углу у окна, за который они сели, через несколько минут был заставлен маленькими блюдцами с разнообразными средиземноморскими закусками.

— Ну, расскажите, что в бывшей России? Как живете? Я ведь газеты только европейские читаю. А там про ваши новые гособразования не пишут. Не интересуете вы Европу, — сказал старик после того, как новые знакомцы чокнулись рюмками с граппой.

— По-разному. Как и в СССР, и в России жили. Одни хорошо, другие — похуже. Третьи совсем плохо. В Китайском протекторате, самом большом, русские живут шикарно. На полном гособеспечении. Любой русский получает бесплатно в сутки литр водки, пачку сигарет, две банки китайской тушенки по четыреста грамм, полкило ржаного хлеба и два кило картошки. Работать необязательно, да и китайская администрация это не одобряет.

— И что, люди оттуда не бегут?

Артемьев расхохотался:

— Китайцы время от времени вынуждены отказывать русским в праве на переезд в протекторат на ПМЖ. И сразу же получают ноту от американцев. Ведь по Пекинскому соглашению от, не помню, какого января 2015 года, они обязаны принимать всех граждан бывшей Российской Федерации. Им американцы за это три области уступили при разделе.

— М-да, — промычал Константин Сергеевич, — не так хорошо, как здорово. А что в других местах?

— В японском (Сахалино-Курильском) протекторате все то же, только работа приветствуется. Особенно неквалифицированная. А в американском (Чукотско-Камчатском), как в Америке. Русские живут в резервациях типа индейских. И, знаете, туристический бизнес там процветает. Недавно губернатор сообщил Конгрессу, что русские резервации в протекторате окупаются на 75 процентов. Кавказские монархии фактически под Чечней. Между собой время от времени воюют, пока чеченцы их не разведут по углам.

— Скажите, Сережа, а бывшие лидеры российские где обитают? Чем занимаются?

— Трудно сказать. Часть по Европе рассосалась, часть исчезла. Думаю, никто не бедствует.

— Да, все сложилось так, как и должно было. Вы знаете, Сережа, первые годы после падения коммунистической системы я внимательно наблюдал за тем, как менялись советские люди. Как они превращались в то, чем стали сегодня. А потом пришел к выводу, что никакой трансформации не было. Просто официальная коммунистическая мораль, которой они вынужденно придерживались, была не чем иным, как человеческой маской на свином рыле русского быдла. Маску разрешили снять, и русская особь приобрела свой естественный вид. Был такой русский философ, Бердяев. Так вот он утверждал, что русский человек или святой, или свинья. — Старик задумчиво пожевал губами, а затем, налив себе граппы, выпил залпом и задумчиво добавил: — И где этот старый дурак святых увидел?