Пах антилопы - [19]

Если б удалить из комнаты шкаф и еще кое-какие предметы, те, что помнили маму, я, может, и пробыл бы некоторое время в этом восхитительном состоянии. Но их присутствие даже в молодости не позволяло мне слишком удаляться от образа и подобия, а теперь и подавно. "Как, господин эрудит, вы переведете латинскую фразу "Cognato vocabula rebus"? - издевательски осведомился тот же участок мозга, что за мгновение до того рисовал нас с Зульфией героями очаровательной пасторали.- Если помните, ваш пьяница-коллега предварил ею свой сценарий". Признаться, я был поражен умением рефлексии бить в яблочко - ведь ухватилась именно за кожамкуловскую латынь, как будто у меня в других, гораздо более употребительных областях мало пустот.

Казах позаимствовал цитату из Горация, не исключаю, что из самого. Я-то нашел ее в сборнике крылатых латинских выражений. Звучность оригинала перевод сохранил и даже приумножил, только в шипящем регистре: "Слова, соответствующие вещам".

Если и было меж нами соревнование, то Кожамкулов одним этим эпиграфом почти решил дело в свою пользу. Теперь не страшно было и сам текст прочесть - на третью лопатку он положить меня не мог.

Ожидал я чего-то такого, чему в животном мире соответствует северный олень, который одновременно и домашнее, и дикое животное. В этом смысле Кожамкулов меня не разочаровал, только вот путь его в литературе проходил по заповедним местам.

"Если спросите, откуда / Эта мощь и проходимость, / В сочетании с комфортом, / С легким, чутким управленьем, / С благородством чистых линий, / При цене намного меньшей, / Чем у всех других седанов / Представительского класса, / Я скажу вам, я отвечу..." - Исковерканные бунинские строки Кожамкулов вложил в уста господина "с благородной индейской внешностью, облаченного в безукоризненный европейский костюм" так гласила авторская ремарка. Вождь по ходу действия должен был, прохаживаясь вокруг автомобиля, демонстрировать его стати, сообразуясь, естественно, с содержанием своего монолога. "Если б дальше вы спросили: / Сколько клапанов в цилиндре? / И цилиндров этих сколько? / Я тотчас бы вам ответил..."

- Чему это ты улыбаешься? - ревниво осведомилась жена, которая стремление знать все про наших детей, включая мысли и чувства, с годами распространила и на меня.

Сосиска указывала направление юг-север, и, чтобы разрезать, пришлось повернуть ее на тарелке вдоль экватора.

- Да так, ничему. - Признаться, что это улыбка облегчения, значило дать женщине слишком сильные против себя козыри.

- Ничему так ничему. И завтра, пожалуйста, оденься прилично. Зря машешь рукой, на девушку эту мне плевать. Просто не хочу, чтобы мой муж выглядел оборванцем.

К утру ночная морось села на стекла витрин, на машины, и солнце гляделось в эти сизые плоскости с милой, подслеповатой улыбкой. Прохожие, как только я свернул со Старого Арбата в переулки, стали попадаться редко, все больше старухи в зимних пальто, передвигавшиеся самыми мелкими шажками, чтобы случайно не переступить границу жизни. По-хорошему каждой надо было на хлебушек давать, но до того всеохватный кругом шел ремонт, такое богатство отделочных материалов демонстрировали уже восстановленные фасады, что глаз требовал всякую нищету отсюда удалить, хоть бы и хирургически.

В доме, где жила Зульфия, часть квартир уже испытала второе рождение, в остальных орудовали гастарбайтеры. Остервенело, как будто наше прошлое как-то их касается, они выламывали из помещений все, что прямо не относилось к несущим конструкциям. В подъезде стояла сизая дымка, валялись куски штукатурки, источавшие тяжелый барачный запах.

Лифт оказался даже не занят, а оккупирован, в него грузил мешки румяный крутозадый малый во всем чистом. Завидев меня, он с виноватой улыбкой пропел тенорком:

- Антеекси, тейдэн тулее одоттаа.

Я только то и понял, что язык относится к угро-финской группе. Видя мое замешательство, он еще раз произнес ту же фразу, но громче. Метод погружения неожиданно сработал. Во всяком случае, первое слово мне удалось перевести - оно несомненно означало "извините".

- Пустяки! - махнул рукой и отправился наверх пешком.

До лестничной клетки санация тоже еще не добралась - приютский колер, углы, помеченные котами, а кое-где и людьми, под потолком множество заляпанных побелкой проводов, словно это узел связи. Квартира Зульфии занимала целый этаж, других дверей я на площадке не обнаружил. Собственно, это была не дверь, а броневая плита, вобравшая в себя всю мощь уральских блюмингов и прокатных станов. Пластмассовая кнопка звонка рядом с нею гляделась юной пацифисткой.

- Кто?

Cквозь толщу металла голос прошел значительно ослабленным. Я назвался. Этого, как ни странно, хватило. Проигрывая по русскому обычаю в скорости, но зато сверх всякой меры выигрывая в силе, с той стороны заработало нечто вроде лебедки, и дверь стала медленно отделяться от косяка. Ох, что с моей душонкой сделалось! Воровато озираясь, в нее влетели все прежние упования и расселись по жердочкам. А и рассудить - не могло же пространство, отделенное от мира десятью сантиметрами стали, оказаться всего лишь продолжением обычного евклидова, в котором протекают две самые скучные мои жизни: биологическая и финансовая?