Падшие в небеса. 1937 год - [5]

Павлу, оставалось пройти какую-то сотню метров, как он увидел одиноко стоящего человека. Высокий мужчина, одетый в грязно-зеленый, длинный, брезентовый плащ. На голове у незнакомца не было шапки. Это довольно странно. В такую морозную погоду ходить без головного убора опасно для здоровья. Мужчина стоял и смотрел на небо, задрав вверх голову. Павел остановился и поставил чемодан на снег. Клюфту стало немного не по себе. Обойти этого человека он просто не мог — тот стоял прямо у его дома. Закричать и позвать милицию — нелепо, да и как-то трусливо. Вдруг, человек приехал из далека и просто ищет, нужный ему адрес. Павел, стоял в нерешительности, переминаясь с ноги на ногу. Снег скрипел под его ботинками. Незнакомец отвлекся от рассматривания звездного неба и взглянул в сторону Клюфта. Павел сделал вид, будто не замечает этого человека. Журналист достал папиросу и закурил. Горящая спичка слегка согрела озябшие пальцы. Клюфт украдкой вновь посмотрел в сторону человека в плаще. Тот стоял, не двигаясь, и как будто ждал. Ждал его. Именно его. Павел испугался. Внутреннее чутье ему подсказало — общения с этим странным полуночником, ему не избежать. А это — ничего хорошего не сулит!

— Да, что я, совсем трус?! Блин? А если это милиционер?! Чемодан, машинка!!! Черт! — прошептал сам себе Павел. Клюфт выбросил окурок в сугроб и подняв чемодан, медленно двинулся навстречу незнакомцу. Тот стоял и смотрел на него, засунув руки в карманы широкого и длинного плаща. Когда, они поравнялись, и Клюфту показалось, что он пройдет мимо — мужчина дотронулся до него рукой:

— Извините, вы не знаете, в этом доме комнату в съем не сдают? Павел вздрогнул. Нервы на пределе. Клюфт остановился, как вкопанный.

— Нет, — выдавил Павел из себя.

— А вы, что — тоже, приезжий? — подозрительно спросил человек в плаще.

— С чего это вы взяли? — Клюфт пытался скрыть возбуждение, но ему это плохо удавалось. Голос дрожал. Павел боялся даже посмотреть этому подозрительному человеку в глаза.

— Вон, у вас, какой чемодан, большой и судя по всему тяжелый. Наверное, издалека приехали.

— Нет, я тут живу, живу, просто вот вещи переношу, — Павел, волновался все больше и больше. «Наверняка милиционер. Наверняка! Сейчас последует приказ — пожалуйте со мной в участок!» — мелькнула мысль в голове Клюфта. — «Напечатал статью, будь она не ладна! Объясняй им потом, что взял работу на дом!»

— Вы тут живете? Вот радость-то! — неожиданно воскликнул незнакомец. Клюфт, не знал, что делать?! Схватить чемодан и бежать или продолжать оправдываться — заверяя незнакомца, что он просто задержался на работе!

— Слушайте, а вы меня переночевать не пустите? На ночь. Мне много места не надо. Еды тоже. Я вот в вашем городе первый раз. Сунулся в гостиницу, а там и мест-то нет. Вот решил комнату себе найти. Да уж поздно. Пошел наугад. Ищу хоть прохожего человека. Но, как назло, не души. А стучать в два, вернее в три ночи — неудобно людей будить. А тут, вот вы, на счастье! Помогите! Не оставьте на улице путника! — мужчина схватил Клюфта за локоть. Павел даже сквозь одежду почувствовал, что руки у него ледяные. «Замерз бедняга! Да и без шапки» — подумал журналист.

— Ну, я и не знаю. Вернее как-то вот вас не знаю. Пускать первого встречного в дом… — Клюфт говорил это почти обреченным, на согласие тоном.

— Да вы не смотрите на мою внешность! Я не бандит! Не похож же я на бандита?! Ну, посмотрите на мое лицо?! Посмотрите?! — уговаривал незнакомец. Глубоко посаженные, серые глаза излучали доброту. Слегка горбатый нос. Безупречно выбритый подбородок и щеки. «На злодея, вроде, непохож?! Но ведь злодеи и шпионы, не обязательно должны выглядеть — как страшные угрюмые люди?! Напротив — они обычно маскируются. Придают своему образу добродушие. Нет! Пускать первого встречного домой! Опасно!» — мысли роились в голове у Клюфта. — Но другой, внутренний голос, ему говорил: «Каждый может оказаться в такой ситуации! И подозревать всех людей в том, что они — негодяи и преступники, нельзя! Люди, в большинстве своем, напротив — все-таки хорошие. А этот? Ну, что они сделал плохого? Стоит в два тридцать ночи, посреди улицы, без шапки, без малейшей надежды найти ночлег?! Да и цвет лица, какой то нездорово-бледный. Нет — точно замерз. Умрет еще от воспаления легких! И эта смерть будет на его совести!» — подумал Клюфт.

— Так вы пустите меня? — радостно воскликнул мужчина.

— Ладно, пошли! Вон моя дверь! — обречено махнул рукой Павел и поднял чемодан.

В комнате у Клюфта было тепло. Уютная обстановка. Большой дубовый стол посредине. В углу комод. Шкаф с книгами. Две железные, кровати с коваными спинками. Одна из них двуспальная. Два больших кожаных кресла и письменный стол со стулом из бука в левом углу, возле маленького окошка. Вся эта мебель Павлу досталась от отца. Вернее это все, что осталось от их мебели. Остальное, в двадцать четвертом — экспроприировали. На стенах висели фотографии родственников. А над большой кроватью портрет вождя. Сталин на этом фото смотрел, куда то вдаль. Словно размышляя о будущем. Возле печки тикали ходики. Их маятник монотонно качался. Гирьки в виде кедровых шишек болтались, как настоящие плоды тайги. Темно-синие обои успокаивали. Гость снял сапоги, плащ и встал в нерешительности. Павел поставил чемодан с машинкой у вешалки и тоже разделся.