Падшие в небеса. 1937 год - [20]
— Что? Что ты такое несешь?! А?! Что такое?! Да! Я ходил к ней кабинет! Да, мы пили с ней чай! Ну и что? Я ж не зал кто она такая?! Откуда я знал? Да и что, я мог ей разболтать? Какие секреты? Я писал то, вон — всякую мелочь и мне никаких секретов никто отродясь, не передавал! Я ни за что, не расписывался! И брось болтать тут! Брось!
Клюфт улыбнулся. Тяжело вздохнув, тоже достал папиросу и закурил. Посмотрев на сизый дым, висевший облаком в кабинете, Павел встал и открыл форточку:
— Эх, Димка! Димка! Зависть она ведь самое, противное из человеческих, отрицательных, рефлексов! Да, да Димка — рефлексов! А ты как я вижу — завидовал Самойловой! Завидовал и теперь радуешься? Чему Дима? Кто тебе мешает стать ведущим корреспондентом? Никто! Перед тобой все дороги открыты! А вот завидовать, да еще и радоваться горю — противно и мерзко Дима! Противно!
— Кому это я завидовал? Кому? Никому я не завидовал и попрошу на меня не намекать! — взвизгнул Митрофанов. Он, по-театральному, погрозил Клюфту, маленьким, толстым пальчиком и сел на стул, тяжело дыша.
— Ладно, ладно! Садись и работай! Мне тоже, вон, надо работать. К завтрашнему утру мне статью напечатать надо. А тут сам видишь — над каждым словом придется работать. Речь объемная у товарища Сталина — нужно взять самые важные куски! Митрофанов словно ждал этого момента. Он с облегчением вздохнул и натянуто улыбнулся. Его щеки растянулись в гримасе — с явной неохотой:
— Ну, вот, ты тоже Паша. Тут всякие гадости говоришь. Я, мол, разболтал Самойловой. Нет, ты так не говори больше. Не говори. Я это и слушать не хочу! Я же комсомолец! Паша. Прошу тебя — больше не допускай в мой адрес таких оскорбительных речей! Клюфт, хотел ответить. Но сдержался. Посмотрев на Димкино, испуганное и злое лицо, Павел решил — пусть последнее слово останутся за ним. Так будет лучше. Открылась дверь и, на пороге появился — кошмар Клюфта. В проеме двери стояла Пончикова. Она зло смотрела на Павла. Вера Сергеевна улыбнулась и ехидным голосом тихо, словно на распев — произнесла:
— Сегодня уведомляю ваш отдел. Что вы оба должны быть на экстренном комсомольском собрании! В актовом зале! Не опаздывать попрошу обоих! И вы товарищ Митрофанов, и вы товарищ Клюфт! Оба приглашены! Верее, оба обязаны быть и не какие отговорки вам не помогут! Отсутствие будет расценено, как нарушение комсомольской дисциплины и в дальнейшем персональное дело каждого будет рассмотрено отдельно! Так, что потрудитесь явиться! — Пончикова, собиралась, уже было, закрыть дверь, но Клюфт успел ей крикнуть в ответ:
— Вера Сергеевна! Вера Сергеевна! У меня есть уважительная причина! Лицо Пончиковой, перекосила гримаса любопытства. Она, хмыкнула и скривив, губы, буркнула:
— И, какая же?
— Я пишу передовицу! Речь товарища Сталина! Вот буду завтра представлять в номер! Мне нужно работать! Клюфт, был уверен — «такой аргумент» собьет ее спесь и вредная корректорша сдастся, и уйдет восвояси ни с чем. Но на удивление Павла, Вера Сергеевна — скривила еще более мерзкую рожу и зло ответила:
— Я еще раз повторяю — никакие отговорки не помогут! Писать статью о речи товарища Сталина, нашего вождя и учителя — ваш святой долг и обязанность! Понятно! И вы будете делать это как хотите! Хоть ночью! Ночью и пишите! Ночью лучше думается — вы ведь так любите писать по ночам?! И кстати — как говорит сам товарищ Сталин — партийная дисциплина превыше всего! Превыше, товарищ Клюфт! А комсомол — это большевицкая, молодежная смена! Смена товарищ Клюфт! И вы как комсомолец обязаны сделать все, что бы ваша дисциплина была безупречной! Безупречной! И прикрываться статьей нашего вождя — это не по-комсомольски! В общем, ваше отсутствие будет расценено как неуважительное! В общем, в шесть начало! Что бы были оба! — Пончикова развернулась и хлопнув дверь — растворилась, как страшное ведение. Клюфт еще долго молчал. Митрофанов, что-то бубня себе под нос, начал долбить по клавиатуре своей машинки. Металлический скрип, молоточков с буквами, превращался, в противную симфонию — триумфа несправедливости. Клюфт, зажал уши ладонями и сморщив лицо, крикнул:
— Дима, прекрати барабанить! Митрофанов прервался, испуганно взглянул на коллегу.
— Дима, что за бред несла эта баба-яга? Какое собрание? Оно ведь было совсем недавно? Что такое? Что экстренного? Ты же все сплетни знаешь — поведай!
— Хм, в общем-то, ты бы и сам мог догадаться. Сам. Собрание связано с арестом Самойловой.
— А это то, тут причем? Самойлова не была комсомолкой! Она ведь член вэкапэбэ!
— Вот в том то вся и фишка! Как я понял, собрание будет объединенным. Все члены партии и комсомольцы! Будем разбираться — как враг, затесался в наши ряды? Как в дальнейшем этого избежать, ну и как я подозреваю — клеймить позором эту Самойлову!
— Что значит — клеймить позором?! Она ведь еще не осуждена! Мы даже не знаем — в чем ее обвиняют? Как клеймить?! — возмущенно воскликнул Павел.
Но Митрофанов на этот раз отвечать ему не стал. Димка простодушно улыбнулся и, пожав плечами, шмыгнул своим веснушечным носом:
— Паш, да ты не кипятись. Успокойся. Работай вон! Придем на собрание разберемся. Что мы опять из-за этого с тобой ссориться будем? Брось ты Паша! Клюфт подозрительно посмотрел на Димку. Тот, изменился в лице. Простодушная маска, вновь наползла на круглую физиономию. Дурачок и простофиля, виновато улыбнулся, и повернувшись — забарабанил по клавишам. Машинка, повизгивала и как строптивая лошадка скрипела — когда Митрофанов, передергивал в ней, бумагу рукояткой. Павел тяжело вздохнул и отвернулся. В глаза бросились — белые, гладкие листы с крайкомовской, синей печатью и длинной, почти неразборчивой подписью в углу, с входящим номером регистрации. Клюфт положил на них ладонь — пытаясь придавить бумагу со всей силы. Зазвонил телефон. Черный аппарат противно дребезжал, словно сигнал пожарной машины. Клюфт снял трубку.
В одном из крупных поселков области в Сибири орудует сексуальный маньяк. Он совершает одно нападение за другим.
Детектив о том, как подставили журналиста и как его выручили «Бандиты».
В Управлении по борьбе с организованной преступностью Красноярска появляется информация, что несколько сотрудников связаны, с криминальными группировками. Более того, эти «оборотни» готовят серию заказных убийству. Но, кто из милиционеров – предатель, неизвестно. Что бы выяснить эту информацию и поймать «оборотней» дело поручают майору Полякову. Он подозревает своего коллегу Казанцева, с которым был вместе в командировке в Чечне. Но, агент-информатор, который предоставил оперативную информацию про предателей, погибает.
«Падшие в небеса 1937» – шестой по счету роман Ярослава Питерского. Автор специально ушел от модных ныне остросюжетных и криминальных сценариев и попытался вновь поднять тему сталинских репрессий и то, что произошло с нашим обществом в период диктатуры Иосифа Сталина. Когда в попытке решить глобальные мировые проблемы власти Советского Союза полностью забыли о простом маленьком человеке, из которого и складывается то, кого многие политики и государственные деятели пафосно называют «русским народом». Пренебрегая элементарными правами простого гражданина, правители большой страны совершили самую главную ошибку.
Все давно знают – Ленин мёртв и лежит в мавзолее на Красной Площади. Но так ли это? Может быть, это самая большая тайна XX века и, может, даже XXI веков? Умер ли Ленин?! Ведь не зря многие годы в СССР твердили как заклинание: «Ленин жив, Ленин будет жить!» Что это? Может, это девиз к открытию тайны?Главный герой романа «Ленин жЫв!» фотограф Кирилл Лучинский попадает в недалекое будущее. Виной всему странный бальзам, который заставил его заснуть. В недалеком будущем Кирилла ждёт самое страшное испытание, как уверяют его врачи, – его организм не стареет.
Продолжение романа «Падшие в небеса. 1937 год». В этой части все, что произошло с гороями через 60 лет.
Я был примерным студентом, хорошим парнем из благополучной московской семьи. Плыл по течению в надежде на счастливое будущее, пока в один миг все не перевернулось с ног на голову. На пути к счастью мне пришлось отказаться от привычных взглядов и забыть давно вбитые в голову правила. Ведь, как известно, настоящее чувство не может быть загнано в рамки. Но, начав жить не по общепринятым нормам, я понял, как судьба поступает с теми, кто позволил себе стать свободным. Моя история о Москве, о любви, об искусстве и немного обо всех нас.
Сергей Носов – прозаик, драматург, автор шести романов, нескольких книг рассказов и эссе, а также оригинальных работ по психологии памятников; лауреат премии «Национальный бестселлер» (за роман «Фигурные скобки») и финалист «Большой книги» («Франсуаза, или Путь к леднику»). Новая книга «Построение квадрата на шестом уроке» приглашает взглянуть на нашу жизнь с четырех неожиданных сторон и узнать, почему опасно ночевать на комаровской даче Ахматовой, где купался Керенский, что происходит в голове шестиклассника Ромы и зачем автор этой книги залез на Александровскую колонну…
Сергей Иванов – украинский журналист и блогер. Родился в 1976 году в городе Зимогорье Луганской области. Закончил юридический факультет. С 1998-го по 2008 г. работал в прокуратуре. Как пишет сам Сергей, больше всего в жизни он ненавидит государство и идиотов, хотя зарабатывает на жизнь, ежедневно взаимодействуя и с тем, и с другим. Широкую известность получил в период Майдана и во время так называемой «русской весны», в присущем ему стиле описывая в своем блоге события, приведшие к оккупации Донбасса. Летом 2014-го переехал в Киев, где проживает до сих пор. Тексты, которые вошли в этот сборник, были написаны в период с 2011-го по 2014 г.
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
В 1937 году в Советском Союзе произошла катастрофа. Нравственная и моральная. И затронула она практически всех и каждого… 1937-ой. Казалось бы, обычная любовная история, «Он любит её, но у него есть соперник, тайный воздыхатель». Любовный «треугольник». В 1937 все это еще и помножено на политику. В любовный роман обычной девушки и ее любимого человека – журналиста из местной газеты, вмешивается «третий лишний» – следователь НКВД. Этот «любовный роман» обречен, так же как и журналист! Молодой человек отправляется в сталинский ад – ГУЛАГ!… Но история не закончена… Главные герои встречаются через 60 лет! 1997-ой… Сможет ли жертва, простить палача из НКВД?! И почему, палач, в своё время – не уничтожил соперника из «любовного треугольника»? К тому же! Главные герои, ставшие за 60 лет с момента их первой встречи – стариками, вынуждены общаться – ведь их внуки, по злой иронии судьбы – влюблены друг в друга! «Падшие в небеса» 1997 год" – роман о людях и их потомках, переживших «Великие репрессии» 1937 года.