Падшие ангелы Мультиверсума - [63]

– Можно, – не стал возражать полицейский. – Но это, как вы понимаете…

– Недешево будет стоить? – подхватил Антон. – Какие проблемы, офицер! Вы ведь принимаете «чипсы»?

Они проехали метров пятьсот, и Глеб сказал:

– А я совсем отвык иметь дело с этими шакалами. Думал, сейчас уже залеплю ближайшему в бак, а там посмотрим. Ты молодец, хакер, справляешься.

– Главное – не нервничать, – рассудительно заметил Антон, –Это квам, «крестовикам», с деньгой не сунься. А эти… правильно ты сказал, шакалы. И голодные притом.

– Да уж. – Глеб покосился назад. – Так на чем мы остановились?

– Школа.

– Да, точно. Помнишь что-нибудь?

– Всякая ерунда. Мешается в кучу, где мое, где его.., точно помню, что никогда не хотел быть экологом, полный бред.

– А кем хотел? «Крысой»?

Антон покосился на Глеба, хотел сказать грубость, но передумал.

– Слушай, ты меня пойми, я против твоего друга, против Георгия, ничего не имею. Но таскать его жизнь в голове… это, знаешь, здорово портит.., мне жизнь. Хм-м… каламбур, однако. И чего ты меня вообще достаешь, вспоминай, вспоминай. Что я такое должен вспомнить?

– Янтарную Дверь, – ответил Глеб. – И, может быть, то, что было за ней,

В голове Антона, в который уже раз за сегодняшний день, взорвалась, разбрасывая черные дымящиеся осколки, маленькая бомба краденой, чужой памяти.

Янтарная Дверь.

Конечно же, этот материал и близко не был янтарем. Он просто походил на него цветом и на ощупь. Чем он был, не мог сказать никто. Даже самые светлые головы из секции физиков, отчаявшиеся в своих попытках взять пробы с Двери. Это не удавалось сделать даже стационарным лазером. «Янтарь» был материалом абсолютной прочности и загадочных молекулярных свойств.

Покойный Васильев уверял, что это не может быть рядовая кристаллическая решетка. Скорее всего при наличии определенных (совершенно непонятно каких) условий Дверь «открывается», переходя в другое агрегатное состояние – жидкости, газа, плазмы или еще в какое-нибудь, науке и лично Дмитрию Васильеву неизвестное.

Так оно и было.

– Вспомнил что-нибудь? – участливо поинтересовался Глеб. – Вид у тебя такой бледный.

Антон ожесточенно помотал головой, словно пытаясь вытряхнуть застрявшие в ней осколки. Кажется, янтаря.

– Ни хера я не вспомнил, – буркнул он.

Больше до самого Дома Друидов они не разговаривали.

– Приехали вроде. – Глеб заглушил мотор и полез на заднее сиденье, где стояла его здоровенная сумка. – Ничего местечко не напоминает?

– Гидропонный садок. Что они здесь выращивают? Хэш? Грибы?

– Ты мыслишь чересчур стереотипно, – усмехнулся рыцарь, достав из сумки и вставляя в перевязь на спине длинноствольное ружье с обрезанным прикладом. – Друиды растят деревья. – Он закатал рукав плаща и пристегнул на предплечье сложной конструкции кобуру. – Как заповедал им Основатель.

– Основатель?

– Да, так они его называют. Человек, который положил начало всему их движению. Построил первый Дом, вот этот. Научил их выращивать растения – без установок микроклимата, без обогатителей почвы, фактически на голом асфальте. – Грозный вороненый пистолет с щелчком закрепился в кобуре. – Первый городской друид.

– Наверное, башковитый был парень, – предположил Антон. Глеб взглянул на него, отвел глаза в сторону.

– Наверное.

Первого Безумного Эколога они встретили у входа в Дом. Обитель друидов и правда была похожа на решетчатую гидропонную плантацию, затянутую в полупрозрачный теплоизолирующий пластик. Сквозь него смутно виднелись заросли и движущиеся между ними тени в зеленых робах. В такую же, только цвета хаки, увешанную множеством разнообразных, диковинного вида талисманов, был завернут и загородивший им дорогу бритоголовый юноша.

Гладкая, явно отведавшая крем-эпилятора кожа его лица и головы была замысловато и обильно татуирована. Сложный абстрактный рисунок с повторяющимся лиственным мотивом оставлял немного места вокруг глаз, ушей и губ, захватывая шею. И явно распространялся дальше по всему телу.

«Пятьдесят лет назад его бы посчитали за отвязного фрика, – мысленно усмехнулся хакер. – А теперь он даже свою мамочку не напугает этими художествами. O tempore, o mores…»

– Приятного вам дня, – приветствовал их друид. – Кто вы и с чем пришли в наш Дом?

– Меня зовут Глеб, я уже бывал здесь. Я приносил Настоящие Вещи.

– Тебя я знаю, Глеб. – Юноша улыбнулся. – Ты наш друг. А твой спутник?

– Он тоже друг. – Рыцарь двинул Антона локтем.

– Меня зовут Антон, – сказал хакер. И добавил по наитию: – Я пришел увидеть деревья.

– Это хорошие слова. – Друид кивнул, – Сколько в них истины, покажет время, а пока входи. Входите, друзья!

– Слушай, на нас совсем не обращают внимания.

– Мы гости. Друзья. Здесь так принято.

У Глеба был размашистый быстрый шаг, к которому было трудно приноровиться. Кроме того, приходилось все время нагибать голову, чтобы не получить веткой по лицу. У себя в Доме друиды вырастили целый лес, проложив в зарослях условные тропинки, не учитывавшие нужды таких закоренелых горожан, как Антон.

– Куда мы идем? Долго еще?

– Уже пришли. Перестань ныть, как баба.

Антон открыл рот, чтобы сообщить этому семижильному человеко-механизму, что некоторые, в отличие от него, вынуждены полагаться на свои, не форсированные, ноющие от напряжения мышцы. И должны спать, хотя бы раз в двое суток. И есть, а не питаться от батарейки. И это, черт возьми, более нормально и человечно, чем как ни в чем не бывало идти, обвешавшись оружием, помахивая сорокакилограммовой (не меньше) сумкой. И при этом разговаривать, даже не задыхаясь, потому что речевые функции у тебя обособлены от воздухообменных. И вообще потребление кислорода на тридцать процентов меньше, чем у нормального, натурального человека.