Падение Византии - [34]

— Это, однако, очень странно, — вмешался кондотьер Джаноли, — ведь дело в том, чтобы победить, смешно же отстаивать тот способ сражаться, который хуже. Мы стремимся к цели; цель наша сбить с коня противника, ну мы и сбиваем, нисколько не мешая противнику поступать так же…

— Но тогда это будет драка, — вступился за де Лорана рыцарь св. Иоанна, дон Карвахаль, — нет никакой грации, не на что смотреть. Турнир — это праздник, это торжество.

— Ха… ха… ха!.. — довольно грубо засмеялся кондотьер Джаноли. — Так значит вы актеры и состязались только для хорошеньких глазок? Это, признаюсь, любезно с вашей стороны, но…

— Прошу вас прекратить ваши выводы, — совсем рассердился де Лоран.

— Охотно прекращаю, — весело говорил Джаноли, — в нашем принципе поступать именно так.

— Какой же это принцип? — полюбопытствовал Максим Дука, сидевший недалеко от них и которого очень занимала непринужденная веселость кондотьеров.

— Да изволите видеть, синьор, — начал Джаноли, — мы поступаем так: если я вижу, что сражающийся против меня кондотьер будет несомненно разбит, то я ему посылаю сказать: «уходи, друг, пока цел, нечего напрасно людей губить»! если он благоразумен, то ретируется.

— Вот так мужество! — язвительно заметил Карвахаль.

— Позвольте, рыцарь, — спокойно продолжал Джаноли, — мы ведь не сражаемся за отечество, а сражаемся по найму и добросовестно исполняем обязанности, потому что того, кто окажется трусом, никто впредь не наймет; но когда очевидно, что дело проиграно, то к чему же убивать людей вообще, а тем более своих воинов, которые доставляют нам заработок. Да наконец, если я буду лезть безрассудно и в моем отряде многих убивать будут, тогда ко мне никто не пойдет служить.

— У вас, кажется, существует великодушный обычай не бить того, кто упал на землю? — спросил Дука.

Кондотьеры заразительно захохотали, а Северино, осушавший в это время кубок, поперхнулся и закашлялся.

— Да тут никакого великодушия нет, это у нас правило: кто попался в безвыходное положение, падай на землю и лежи, лежачего оставят в покое. Все это потому, чтобы беречь людей в бою и один кондотьер по отношению к другому это правило свято сохраняет.

— Выходит, что ваши сражения, — продолжал язвить де Лоран, — тоже комедия, которую на площади разыгрывает Пульчинелло.

Но кондотьер был невозмутим и по-прежнему отделывался шутливыми возражениями.

— Зато талант развивается! Вы слышали иногда такие сообщения: такой-то кондотьер дал битву такому-то, бой длился целый день, а знаете ли, синьор, что бывает? Тысяч двадцать сражаются целый день, а убитых человек десять всего навсего.

— Вы-то друг друга щадите, зато мирных граждан разоряете, — продолжал де Лоран в том же тоне.

— Меньше чем вы, рыцари, — оправдывался кондотьер: — мы предлагаем городу сдаться и выплатить контрибуцию — и не тронем его. Если бы мы занимались грабежом, то от итальянских городов давно бы камня на камне не осталось. Но как всем известно, итальянские города процветают в торговле и промыслах… Одно беда, когда мы жалованья не платим своим солдатам, ну, тогда, ну, тогда… они, конечно, промышляют разбоем.

Между тем, на другой стороне стола король вел разговор с Исидором, расспрашивая его о новом папе Николае V.

— Просвещенный человек, ваше величество, преданный делу спасения Византии, не протежирует своей родне; большое счастье, что избрали такого человека.

— Ходили слухи об избрании отца Виссариона? — спросил король.

— Да, ходили, ваше величество, но это невозможно, он человек все-таки чужой; к тому же, поглощен всецело одной идеей.

— Говорили еще о Пикколомини, будто потому он и стал отрекаться от прежних своих сочинений слишком языческого характера, что метил на тиару…

— Если поживет, он и будет папой. Это человек бедовый, но не искренний.

— Скажите, что за страна эта, отдаленная Россия? Вы там были, кажется, митрополитом? Или, впрочем, вы были в Московии…

Исидор засмеялся.

— Это все равно. Кто знает Россию через Польшу, тот называет ее Московиею, по имени великого князя, которых там несколько, как и у вас в Испании королей, а греки называют эту страну Руссией, по имени народа. Что же касается вашего вопроса, ваше величество, то можно смело сказать, что эта страна заслуживает гораздо большего внимания, чем ей уделяет Европа, в особенности по вопросу борьбы с турками; в этом деле Россия могла бы сослужить важную службу. Впрочем, государство там только создается — фундамент прочный, материал груб…

Между тем, за столом все говорили и шумели. В зале было жарко, лица раскраснелись; жажду утоляли вином. Наконец, король встал из-за стола и вышел на веранду. Уже вечерело, прохладный ветерок приятно обдавал выходивших из-за стола гостей. По обычаю того времени, начались танцы. Выпившие кондотьеры первые стали танцевать свои военные танцы, сопровождаемые стуком каблуков и беззаботной удалью, подпевая музыке. После них молодые синьоры танцевали неаполитанские танцы. Король был очень весел, он эфесом своей шпаги выбивал такт и высказывал одобрение танцующим; сидевший возле него Абу-Джезар хлопал руками в темп музыке и звонким смехом вторил королю. Между тем, музыканты исполняли испанский танец. Тут Абу-Джезар громко воскликнул: