Падение - [67]

Положительную оценку я хотел, тут он меня уел.

– Приду, – нехотя выдавил я.

– Вот и ладненько, – обрадовался физрук и сразу меня отпустил.

Но обрадовался я рано, потому что на меня тут же налетела Полина и, злобно прошипев: “И что это было?”, ущипнула за руку. Щипок был весьма болезненным, в том числе и для моего самолюбия: мог бы уже запомнить, что она непредсказуемая особа и держать щит с ее стороны.

– Ермолина, еще раз так сделаешь – останешься недоучкой. Я тебе учитель или где?

– Учитель, – неохотно согласилась она. – Но тебе никто не дал права лезть в мои сны, понял?

– Ермолина, не ори. Видишь, как на нас смотрят?

На нас действительно поглядывали с любопытством, но Полина на мое замечание не отреагировала.

– Пофиг. Пусть смотрят, если других дел нет.

– Решат, что ты мне сцену ревности закатываешь, – меланхолично заметил я.

– Дурак ты, Ярослав! – вспыхнула она. – Лучше объясни, что это такое было ночью. Только не надо вешать лапшу на уши, что мне приснился кошмар.

– Я – и вдруг кошмар* – оскорбился я.

– Там от тебя только голос был, а лицо и вообще все – совсем другое, – неожиданно ответила она.

Упс, вот это серьезный прокол. Я настолько привык ходить в снохождении в своем виде, что и к Полине пришел на автомате. Айлинг бы сейчас гнусно захихикал и сказал: «Ничему тебя жизнь не учит, мальчик мой», а потом стукнул бы заклинанием поболезненней, таким, чтобы до самых кончиков нервов проняло, и добавил: «Маг должен продумывать все. Не бывает неважных деталей, бывают плохие маги». Но Айлинга тут не было, поэтому я решил сделать хорошую мину при плохой игре.

– Может, это мой идеал? То, к чему я стремлюсь в будущем. Видишь ли, Ермолина, при таком визите в чужое сознание можно принять любой вид.

– Стремись к чему-нибудь другому, – неожиданно ответила она. – Этот идеал уж больно стремный.

– С чего вдруг стремный? – искренне возмутился я.

Илинель, не будь она к ночи помянута, всегда говорила, что я красивый. Хотя ей соврать, конечно, ничего не стоило. Она наверняка говорила то же самое и Дамиану.

– Не знаю, – Полина пожала плечами. – Весь какой-то темный и мутный. Ты симпатичнее. – Она окинула меня каким-то взрослым оценивающим взглядом и добавила: – Но ты так и не ответил, что это было.

– Видишь ли, Ермолина, это один из способов магического общения.

– То есть я тоже могу прийти в твой сон?

– Можешь, – подтвердил я. – Если позволю. И не обязательно в сон. Для общения нужно входить в специальное состояние. То есть ты чувствуешь вызов и отвечаешь или не отвечаешь на него. А то и вообще можешь блокировать нежелательного абонента.

– То есть я могу заблокировать тебя?

– Нет, – расстроил я ее. – Ученик не может заблокировать учителя. Особенность клятвы. Но если тебе не нравится, что я прихожу в твои сны…

– Мне не нравится, – перебила меня Полина.

– То могу не приходить, – оскорбленно сказал я. – Или приходить только в случае крайней нужды.

В некотором роде я ее даже понимал: сны бывают такими, о которых даже рассказывать по доброй воле никому не станешь не то что показывать. У нее, конечно, все было прилично, но кто знает, что я увижу в следующий раз?

– Которую ты будешь определять сам? – скептически уточнила Полина. – Нет уж. Лучше не приходи вообще. Точнее, лучше научи меня этому способу общения, чтобы я могла решать сама, общаться с тобой или нет.

Прозвенел звонок, чем я и воспользовался, не ответив ни да, ни нет на ее просьбу. Практика несложная, но тогда уже Полина будет дергать меня по ерунде или пытаться попасть в чужой сон. В сон ей, конечно, не попасть. Мой. А вот в сон сестры – запросто. И тогда Мальцевы могут узнать, что в чужой сон может забрести посторонний, как к себе домой. И история с Андреем Мальцевым заиграет новыми красками.

Но Полина устроилась опять за моим столом и начала ныть на каждой перемене, поэтому я пообещал показать, но не сегодня, и не завтра, а когда она начнет показывать хорошие устойчивые результаты.

– Пока я таковых не вижу, – отрезал я. – Гоняешь магию, укрепляешь каналы.

Она оскорбленно надулась, но для меня это было только к лучшему: я спокойно открыл тетрадь и принялся рисовать схему артефакта, выписывая формулы с нужными правками. Полина косила туда глазами, но ничего не понимала, поскольку в этот раз я безопасностью не пренебрег и все изображал символами, принятыми в мире, из которого я пришел сюда. Да что там Полина – в моих записях и местный архимаг не разобрался бы. Зато я теперь точно представлял, что и как делать.

Тренировка у физрука получилась длинной, нудной и совершенно ненужной. Создавалось впечатление, что проводил он ее для галочки, чтобы в случае чего отрапортовать директрисе, что для победы сделал все, что мог. Каким-то он не совсем вменяемым стал после нашей победы на соревнованиях. Дернуло же меня ей поспособствовать.

После тренировки я удачно удрал от Полины, вовремя набросив отвод глаз, и отправился изготавливать артефакты. Сначала я срезал