Падение Тициана. Эра бессмертных - [2]

— Через тридцать минут начинаем, — девушка прервала мечтания мужчины. — Вы ещё можете успеть поприветствовать членов совета.

— М-да… ну что же, ты права, не будем терять времени, — Марк показательно одернул пиджак, вытянулся по стойке смирно (по всей видимости, этим действием он хотел проявить невероятную галантность перед подчиненной) и тотчас же стремительно скрылся в длинном извилистом коридоре.

Глава 2. Марк Кларсон

О Марке Кларсоне трудно сказать что-то определенное. Большинство соратников характеризовали его как умного, интеллигентного и необычайно талантливого управленца. Несмотря на отсутствие глубоких познаний в науке и технике, он обладал удивительной харизмой и даром преподносить даже крупицы полученных знаний как бесценное достояние человечества. Любой банальный научный феномен он способен был раскрутить и подать как истинное чудо и вместе с тем умудриться на этом заработать. Конкуренты зачастую указывали на его разгульную натуру: за 40 с небольшим лет он уже трижды был женат, и каждый из браков не длился больше года. Стабильно раз в месяц его замечали в роскошнейших клубах города в окружении молоденьких пассий и ломящихся от алкоголя столов. Чтобы постоянно подпитывать свой нарциссизм осознанием полного превосходства не только материального, но и физического, Марк прикладывал немалые усилия. Он, невзирая на последствия, испытывал на себе все передовые достижения биологов корпорации ЭДЖИ: химические добавки, генетические модификаторы, наномеханические инженерные решения. Как результат, он выглядел без лишней скромности шикарно. Атлетическое телосложение, немалый рост (порядка 185 сантиметров) и слегка отпущенные волосы, золотистые как раскаты солнца, придавали ему образ персонажа античных легенд. Небрежная двухдневная щетина броско подчеркивала жадный взывающий взгляд голубых хищных глаз. Из-за широкой накачанной груди на нем весьма комично смотрелся костюм: всегда застегнутый на верхнюю пуговицу пиджак словно фалды фрака разлетался в разные стороны чуть ниже пояса. Вместе с тем самому Марку это давало лишь лишний повод почувствовать на себе взгляды окружающих и в полной мере подчеркнуть свою особенность и индивидуальность. Ну и, конечно же, венцом всего образа являлась его белоснежная завораживающая улыбка, разбивающая сердца незамужних женщин и вызывающая искреннее неодобрение мужчин за излишнюю показушность.

Сейчас трудно даже представить, что этот самодовольный нарцисс когда-то был вполне обычным скромным парнем с окраин Бронкса. Отца своего он не знал, а мать по большей части предпочитала не знать его, постоянно пропадая в объятиях новых любовников и бесконечных запоях. Единственным человеком, который был постоянно рядом и на чьи хрупкие плечи выпала доля воспитывать ребенка, была его бабушка Кэс. Она делала для малыша всё, что было в её силах. Воспитывала, обучала, рассказывала о добре и зле, хорошем и плохом, правильных поступках и порочных. Конечно, она не была ни состоятельной, ни высокообразованной женщиной, однако на склоне лет прочла достаточно книг и дешевых романов, чтобы с легкостью обучить даже дворового мальчишку всем премудростям светской жизни. Конечно, Марк неохотно слушал нравоучения и советы старших, но, как покажет время, где-то в глубине его души нежеланные уроки оставили глубокий неисправимый след, сформировав его личность галантного и весьма учтивого молодого человека.

Марк, будучи рослым не по годам, заметно выделялся на фоне сверстников. Этот факт доставлял ему немало неудобств, делая объектом постоянных насмешек и издевательств. Однако такое давление окружающих позволило ему проявить свой характер, выжав максимум из того, что другие считали недостатком. Так, уже в двенадцать он начал зарабатывать свои первые центы. Конечно, работа была далека от идеала — несколько раз в неделю по вечерам Марк разгуливал возле пиццерии «Барни» в костюме огромной сосиски в тесте и раздавал прохожим флаеры. Бабушка Кэс была бесконечно горда за внука и постоянно, обнимая перед сном, повторяла:

— Марк, малыш, запомни! Главное не то, что здесь… и здесь… — Бабушка нравоучительно указывала рукой на потрёпанные стены комнаты и старую залатанную футболку мальчишки. — Главное… что у тебя здесь… — она плавно опускала руку ему на грудь в области сердца и нежно целовала в лоб. В этот момент он чувствовал себя необычайно счастливым и защищенным, искренне веря, что этот миг продлится вечность. Но вечность оказалась куда короче, чем он смел надеяться. После совершеннолетия спустя всего несколько дней бабушка Кэс трагически скончалась, так и не оправившись от очередного инсульта. Марк был раздавлен. В его жизни не осталось никого, кем бы он по-настоящему дорожил. Все сбережения были потрачены на оплату лечения, квартира заложена, а мать исчезла вместе с очередным кавалером двумя годами ранее. Многих такие ситуации ломают: в старой потрёпанной куртке, с двенадцатью долларами в кармане, он сидел на ступеньках больницы и молча наблюдал, как яркое весеннее солнце медленно скрывалось за черными обшарпанными домами бедных районов Бронкса. «Эти улицы пожирают всё: мечты, надежды, души… Даже чёртово солнце», — Марк размышлял о жизни, и его лицо переполнялось горестью и досадой. Многих это ломает и лишь единиц делает по-настоящему свободными — только лишившись всего, можно попробовать то, на что раньше никогда не хватило бы смелости. Марк запрыгнул в ближайший автобус до центра Нью-Йорка и уже через час оказался в самом его сердце — оплоте капитализма, холодном и безразличном Манхеттене. У него не было ничего, кроме пары долларов и весьма притягательной внешности: светлые растрепанные волосы и атлетическое телосложение выгодно выделяли его на фоне многочисленных офисных клерков. Уже стемнело, город озарился сотнями ярких огней, и Марк замер напротив легендарной гостиницы The Plaza, наблюдая, как десятки респектабельных джентльменов и леди скрываются в стенах этой цитадели роскоши.