Падение сквозь ветер - [52]

– Что, у тебя тоже отняли?.. – спросил он и сочувственно усмехнулся, когда заметил высокие тупоносые сапоги следователя. Сам он носил легкие сандалии, выглядевшие тем не менее вполне респектабельно. Не дожидаясь ответа, купец скользнул в следующую дверь, и Валлент последовал за ним. Ему было интересно, каким изменениям подверглась планировка дома с тех пор, как он, будучи еще молодым сотрудником Отдела, бывал здесь по службе. В те времена этот дом принадлежал одному из местных богачей, но впоследствии несколько раз менял хозяев, пока не был сдан в аренду Азиане. Однако ничего кардинально нового Валлент не заметил – так же точно где-то в вышине терялся потолок здания и полукруг узких резных колонн окружал холл, раскрываясь справа и образуя проход в несколько удлиненный зал, ярко освещенный тремя высокими окнами. Длинные световые пятна тянулись слева направо, почти достигая противоположной стены, частично затянутой ярким бессюжетным гобеленом.

– А у них тут неплохо, – пробормотал стоящий рядом купец. – Давно добивался аудиенции?

– Две недели, – сказал магистр. – Меня зовут Валлент. Значит, промышляешь лимонами? Лично мне хватает ровно одной штуки на целый год.

– Не только ими, – усмехнулся Луззит, – другие цитрусы я тоже выращиваю, а про лимон ввернул для красного словца.

В этот момент Терренс с женой возникли со стороны входа, и собеседникам пришлось посторониться, пропуская их. Проходя мимо магистра, супруга экономиста обдала его душистой воздушной волной, причудливой смесью медово-цветочных запахов. Ее наряд поразил Валлента своей едва ли не нарочитой легкомысленностью. Вокруг ее гладких колен вилась пышная розовая юбчонка из полупрозрачной ткани в мелкую ромашку, а из легкой белой блузки, застегнутой на перламутровые пуговки, торчали чистые голые руки, почти не тронутые загаром, и часть округлых плеч. Длинные белые же чулки и пористые туфли добавляли ей ребячества. Она была заметно моложе своего мужа и во время краткого прохода мимо восхищенно замерших «купцов» успела одарить их влажным взглядом глубоких темно-зеленых глаз, удачно оттененных косметикой. Самого Терренса магистр почти не заметил, но в его сознании – профессионально точно – успел отпечататься облик плотного, относительно пожилого мужчины, обрядившегося также излишне броско, в аляповатый синий кафтан, из-под которого выглядывала бледно-голубая рубаха-блуза с воланами по рукавам. На его кривоватых ногах туго сидели бархатные узкие брюки и короткие сапоги с загнутыми носами, а на короткой шее болтался на кожаном шнурке амулет.

– Какова птичка, а? – почти в полный голос присвистнул Луззит и толкнул Валлента локтем в бок.

– Симпатичная, – поддакнул тот значительно тише.

К счастью, Терренс, кажется, не расслышал фривольного восклицания горнского торговца, или же сделал вид, что оно его не касается. В просторном, вытянутом в длину холле уже собралось несколько гостей. Все они, прежде чем разбрестись кто куда, подходили к Консулу, стоявшему в расслабленной позе под монументальным портретом Ферреля. Картина висела между первым и вторым окнами. Бывший мятежный наместник, ныне покойный символ независимости Азианы, восседал на спине могучего белого коня, имевшего выражение морды не менее гордое, чем у седока. За спиной Ферреля раскинулись неровные азианские ландшафты, кое-где обесцвеченные снеговыми шапками гор. При буквальном восприятии картины могло бы создаться впечатление, что Феррель вскарабкался на своем коне на какую-нибудь живописную кручу и оттуда позировал художнику. Впрочем, когда войска наместника шли навстречу имперским, чтобы насмерть схлестнуться с ними на Гайерденском перевале, такая героическая картинка могла бы иметь место в действительности.

Рядом с Консулом стояла маленькая, скромно накрашенная женщина, одетая не по-азиански просто, в серо-голубую безрукавную хламиду, затянутую у щиколоток синими шнурками. На ее смуглых плечах лежал голубой газовый шарф, своими концами крепившийся резинками к запястьях, при этом он успешно закрывал и руки, и затылок дамы, цепляясь за невидимую заколку. На ее маленьких ступнях красовались простые плоские сандалии с веревочными ремешками, а на правой руке – браслет из крупных серебряных бусин. В крови консульской жены явно имелась эвранская примесь. Она непроницаемо улыбнулась гостям и лениво взмахнула крупным цветастым веером.

– Торговый союз Хайкума, купец Валлент, – степенно проговорил магистр заученную им фразу и поклонился. Луззит также повторил свою краткую формулу и заработал нейтральную улыбку консульши, впрочем, на мгновение приобретшую смутный личностный налет: провинциальный коммерсант выглядел импозантно.

Валлента вдруг обожгла паническая мысль, что он не знает имени Консула и не может обратиться к нему с приличествующими случаю словами, однако «товарищ» по ремеслу невольно пришел ему на выручку:

– Да воссияет свет, отраженный от снеговых вершин, над твоей головой, о достойный Хеовин, глаза и уши славного Гаондарона, и да пребудет с тобой его сила и мудрость.

Несомненно, у него было вполне достаточно времени, чтобы выучить традиционное приветствие азианцев, с которым принято обращаться к высшим лицам государства. Валлента прошиб холодный пот при мысли о том, что подкованного в иноземных церемониалах Луззита могло не оказаться рядом.