Падаль - [24]

- Это все возродиться, - печальная, похожая на прикосновение воздушной руки, улыбка, коснулась ее губ. - Этого вам не победить - да оно и живет все время, также как и звезды и облака, только вы часто видеть и чувствовать этого не желаете. А если бы чувствовали и любили так легче бы вам жилось и не было бы ада... А теперь...

В воздухе перед Иваном составился из солнечных лучей яркий человеческий контур.

- Ты узнаешь его? Это тот человек, которого ты задушил во рву, в грязи. Его зовут Питер. Посмотри-ка...

Золотистый контур объял его и в несколько мгновений перед глазами Ивана пролетела вся жизнь этого человека. Светлые видения детства, бурлящая от маленький водопадиков речушка и любимый кот; а вот и первая любовь, заполненное цветами, выгнутое к яркому небу поле и девушка со звонким голосом; а потом мрак и огни костров, и рвущиеся отрывистые слова, и ревущая многотысячная толпа, частью которой он себя ощутил и орал восторженно и безумно о владении всем миром; не вдумываясь в слова. Дороги и взрывы, холод и голод и снег, без перерыва валящий с неба. Он бредет по ним, потеряв счет дням, наполняясь глубокой злобой и подвывая время от времени. Долгие месяцы мучений и страха в одну секунду вспыхнули перед Иваном... Но увидел он и другое - был, оказывается, у Питера светлый негнущийся все это время стебелек в душе. Вспоминал он об парке в его родном немецком городке. Как красив был этот парк в осеннюю пору, как покойно шуршали на его длинных дорожках листья, как приятно было посидеть на лавочке под яркой волной осенней листвы и вдыхать в себя прохладу. Только воспоминаньями об этом парке и о девушке, которая, по его разумению, сидела, ждала его на одной из лавочек и придавало ему сил возвращаться, идти бессчетные километры из чужой, холодной страны...

- Я прощаю тебя, Иван, - услышал он вдруг незнакомый, чистый и свободный голос. - Живи с миром, найди себя покой - а я нашел свой дом.

За спиной контура открылось окно из которого дохнуло ранней осенью. За окном видна была уходящая вдаль парковая дорожка и падающие искрящиеся в воздухе лиственные водопады. Вдалеке на скамеечке Иван различил какой-то контур, а еще дальше, или это ему только показалось? - яркую звездный мост перекинувшийся в... вечность?

- И я не держу на тебя зла, Питер. И я прощаю тебя... всех вас прощаю, иди с миром...

Окно закрылось, а рядом с Иваном пробежали дети и рядом с ними виляющая хвостом собака, радуга засияла на небе.

С надеждой стал вглядываться Иван в лицо прекрасной девы и черты ее задрожали плавными изгибами...

* * *

Над ним склонилась Марья, и еще рядом он чувствовал присутствие Саши и Иры. Мяукнул где-то совсем рядом кот и золотая рыбка мягко плеснулись в аквариуме. На улице светило яркое солнце, и его свет рассеивался по всему дому, делая его теплым таинственным и каким-то сказочным. Было легко и покойно. Тихо... Часы мирно тикали в соседней комнате "тик-так, тик-так". Он не слышал тиканья часов с того самого дня, когда началась война... Значит война кончилась!... А может и не было никакой войны, быть может был только кошмар, долгая болезнь, от которой он теперь излечился и все вернулось назад в светлые дни? Да, конечно же!

Он уже поверил в это, и с облегчением понимал, что все виденное им - лишь пустые образы, ушедшие вместе с болезнью. Он даже улыбнулся искренне вглядываясь в черты Марьи... Какое же у нее, все-таки красивое лицо: сильное, волевое и в тоже время женственное... Но складки на лбу - Иван даже передернулся - уродливыми широкими бугорками отметилось то месте где проворачивалось когда-то, вгрызаясь в плоть дуло автомата. Неужто было?

- Они ушли, - просто проговорила Марья и поцеловала его в губы, потом осторожно провела горячей рукой по лбу... тогда он заметил, что она поседела - несколько таких почти белых прядей млечными путями протянулись средь густой черноты.

- Они ушли, - повторила она подрагивающим, льющимся нежностью голосом. Сегодня последний день осени и впервые за многие дни небо очистилось. Оно такое яркое. Прямо слепяще яркое! Весь мир словно горит солнцем изнутри, представляешь? Это солнце тебя оживило. Ты ведь долго так пролежал Иван, словно мертвый...

- Это ты за это время поседела?

Марья промолчала, опустила голову и еще раз поцеловала Ивана - на этот раз в лоб.

- Как меня нашли, - слабо проговорил Иван, черпая в душе силы на ответ сможет ли он любить Марью так сильно, как была она этого достойна.

- Сашенька тебя нашел. Ты до ночи не возвращался, вот мы и пошли тебя искать. Ну вот: темно уж было, а Сашенька тебя в канаве все равно увидел. Не знаю уж как - там ведь темень кромешная. А он все равно увидел... Достали тебя, а ты мертвый уже, промерзший насквозь, и сердце не бьется. Только я не верила, что ты мертв. Знала я, что не мог ты умереть. Ну принесли мы тебя домой... Уже к рассвету дело было...

- Как же вы донесли меня?

- Да ничего - я тогда и не чувствовала веса твоего, падала, помню, часто, но веса не чувствовала... нет. А теперь все позади. Они ушли.

- А другая сила?

- Что, милый?

- Марьюшка - а другая сила, которую в угол загнали, но она поднялась и смяла все эти ржавые банки и откинула их с земли родной - пришла эта сила, Марьюшка, в наш Цветаев?