Падь Золотая - [30]

— Понятно, — кивнул Паша. — Ясно. Некоторые вулканы перед извержением дымятся и…

— Катись ты со своим вулканом! — перебил его Федя. — Женя, ты понимаешь?

— Что-то не понимаю. Дым и дым…

— «Дым»! — пренебрежительно повторил Федя. — А ты понимаешь, мы вслух читали Майн Рида? А что дедушка говорил? Разведчику все замечать надо. И думать, что означает дым.

— Кто-то костер разжигал.

— Ага. Вот видишь. А кто разжигал?

— Человек, конечно, — вставил Паша.

— Вот именно… человек! А какой человек?..

Федя умолк и вопросительно посмотрел на всех.

— Алька, вот кто! — неожиданно выпалил он.

— Алька-а?!

— Он! Честное слово, он!

Сообщение потрясло ребят.

Но в это время речка зажурчала как-то по-особенному, точно кто переходил через нее. Ребята вспомнили, что они одни, совершенно одни в тайге. Подстегнутые страхом, они со всех ног помчались назад, только около табора перевели дух и оглянулись. Странно — ни один зверь не преследовал их.

Глава III БЕСПОКОЙНАЯ НОЧЬ. КРИК ЧЕЛОВЕКА

Итак, неужели впереди Алик? Эта мысль захватила сейчас ребят и не давала покоя.

Если действительно Алик, то, видимо, он очень торопится… Недолго посидел у костра, затушил его и пошел дальше. С момента, когда Федя увидел дым, прошло около часа. Алик за это время мог пройти не меньше четырех километров. Завтра он будет идти быстрее ребят — экспедицию задерживал медлительный Савраска — и еще больше опередит их. Несомненно, если не предпринять решительных мер, Алик придет на хребет раньше ребят, овладеет «Описанием» дороги в падь Золотую, и тогда все кончено: его не догнать, он затеряется в тайге, как песчинка в море.

Хотя ребята провели в горной тайге всего один день, они убедились, насколько она необъятна и запутанна. Во всех направлениях ее прорезали бесчисленные междугорья — пади и распадки. Каждая падь походила на лежачее ветвистое дерево: от нее, как ветви от ствола, расходились распадки. Последние, в свою очередь, разделялись на всё более узкие многочисленные ответвления. Видимо, и там, за хребтом, тайга такая же. К какой из сотен распадков направит Алика «Описание»? Ни один даже самый проницательный человек не сможет найти без «Описания» падь Золотую.

Ребятам оставалось только одно: нагонять Алика, пока дорога у них одна, и обязательно догнать его до поляны с фонтаном, где закопано «Описание».

Первым решением ребят было немедленно сняться с табора и пуститься в погоню. Но уже наступила ночь, и это само собой отпало.

Молчаливые и растерянные, ребята то подходили, то отходили от Жени. Женя, уперев подбородок в колени и обхватив руками ноги, смотрел неподвижно перед собой. Неужели и здесь, в тайге, им стал поперек дороги этот тихий чистюля, всегда действовавший ребятам наперекор! Больше всего злила мысль, что Алик может оказаться победителем. И Жене уже представлялась невинная, слащавая улыбка на тонких губах, а в глубине презрительно прищуренных глаз торжествующее злорадство.

Раздались, правда, и благоразумные голоса. Боря первый высказал мысль, что такой трус, как Алик, побоится один, — совершенно один, — отправиться в падь Золотую. Федя возразил, что из-за злости Алька может даже смелым стать. В падь Золотую, возможно, и не пойдет, а выкопает «Описание» и обратно домой: сам не найдет и им не даст. Женя молча слушал спорящих. Сейчас он был уверен, что именно Алик, и никто другой, сломал сундук.

— А если сказать дедушке? — неуверенно проговорила Наташа.

— Еще что придумала! — возмутился Федя. — Мы проворонили, а дедушка будет советовать? Сами виноваты, что Алька украл тайну пади Золотой, и сами должны придумать, как поймать его. Не хватало еще, чтобы дедушка гонялся за Алькой!

— Плохо, что сейчас следопытов нет, как Кожаный Чулок! — вздохнул Паша.

— Почему — плохо?

— Как — почему? Увидел ты, Федя, дым и затвердил: «Алька, Алька!», и мы все поверили. А может, совсем не Алька? Настоящий следопыт сразу бы все точно узнал. Помните? Посмотрит на землю и все расскажет: какой человек шел — молодой или старый, высокий или низкий; когда проходил, что дорогой делал… Всё по следам!

— Дедушка в следах не хуже понимает, — сказал Федя. — Зимой мы с ним ходили на базу. Я увидел след, говорю: «Наверное, волк пробежал», а дедушка сказал: «Собака». И правда, прошли немного — собаку увидели.

— То зимой! На снегу каждый охотник след прочитает. А летом нет, трудно… Если это Алька костер разжигал, значит, он впереди нас, по нашей же дороге шел.

И дедушка, если бы он был следопытом, посмотрел бы на след и сразу сказал: мальчишка впереди идет!

— Ужин, ребята, совсем переварится, — напомнила Наташа.

— Ладно! — выпрямился Женя. — Завтра с тобой, Федя, встанем чуть свет и пойдем вперед. Бегом побежим, но догоним — никуда не денется! Дедушке скажем, что на разведку…

Сергей Егорыч, бесшумно и неторопливо шагая в своих длинных броднях, заканчивал последние приготовления к ночлегу, изредка взглядывал на встревоженных ребят, но ничего не спрашивал. А они, сославшись на усталость, после ужина сразу улеглись.

Повозившись, ребята затихли. Только разведчик экспедиции долго ворочался. Ведь во всем виноват он один. Не проговорись тогда Алик, все бы хорошо было. Да и как разведчик он сегодня сплоховал. Кому, как не ему, полагалось определенно узнать: что за человек впереди? Дедушка еще сидел у костра. Сначала курил, потом, держа далеко в вытянутой руке книгу и шевеля губами, читал. «Жюль Берн», — с трудом разобрал Федя на обложке. И мысли его опять вернулись к Алику.