Пацаны выходят из бараков - [10]
А наша семья переехала в другой… барак, стоявший на конном парке. Только через несколько лет мы вчетвером поселились в 8‑метровой, сравнительно удобной, коммуналке на улице Мичурина. Повезло только в том, что соседи по квартире оказались душевными людьми.
Как только построили Первый поселок, учащихся всех школ стали выводить на субботники на посадку деревьев, так что деревья, в которых ныне утопает город, — это наша работа, работа учащихся, комсомольцев, пионеров и даже октябрят (теперь они дедушки и бабушки).
25
Заволжье росло вширь, добираясь до близлежащих деревень, и «поглощало» их. Я учился в семилетней школе № 2, был пионерским звеньевым в своём классе, выпускал стенгазету класса. Как «образцово–показательного» ученика, «хорошиста» меня однажды наградили путевкой в пионерский лагерь, куда съезжались дети со всего Заволжья, где–то под городом Городцом. Там впервые в жизни, например, я узнал, что такое какао с молоком (наши пацаны в бараках жили по прибаутке: «Утром чай, в обед чаёк, а вечером чаище»).
В пионерлагере я выучился на горниста. Мог подавать сигналы: «Внимание: слушайте все!», подъём: «Хватит спать, пора вставать, немного надо погулять!», сбор в столовую: «Бери ложку, бери хлеб и скорее на обед!» Получалось у меня, видимо, не так уж плохо, потому что когда отсутствовал общелагерный горнист, заменять его доверяли мне. Именно за это меня оставили ещё на две лагерные смены.
А вспомнил я об этом для того, чтобы сказать, какие были в то время поощрения. За исполнение обязанностей горниста меня наградили валенками. Большая ценность в то время!
Когда прощались с лагерем, то пели сочинённую пионервожатой песню (может быть, кто–нибудь сейчас и себя вспомнит в этом лагере):
Так мы учились и далее: в третьем, четвёртом, пятом классах. Кроме того, сажали деревья, соревновались между классами и школами: кто больше сдаст металлолома и макулатуры, мыли школьные коридоры в качестве дежурных и подметали улицы посёлка на субботниках.
Бывало, что мы сбегали с уроков, зимой выпрыгивая со второго этажа школы в сугроб.
На переменах пацаны играли в чехарду (в осла). Каждый прыжок имел своё название: «подковать осла», «накормить осла», «пришпорить осла» и т. д. В прыжках мы достигли такого совершенства, что легко перепрыгивали друг друга в полный рост. Девчонки металлической баночкой из–под вазелина, наполненной песком, играли во дворе школы «в скакалки» или прыгали «в классики». Из школьного радиоузла транслировались «Полонез Огинского» и «Школьный вальс» (кто их теперь знает?).
26
Мой папа получал 650 рублей на троих (мама болела). Правда, еще несовершеннолетней пошла работать штукатуром старшая сестра. И у нас дома появился сначала относительно дешевый — складной — патефон, потом — настоящий радиоприёмник в металлическом корпусе, который работал на длинных и средних волнах. Когда первый раз его включили — певица сопрано пела про Васю:
«Вчера смотрела я в кино Жерар Филиппа, мне всё казалось: это ты поёшь, мой Вася!»
А когда я учился в 5‑м классе, родители с сестрой купили мне впервые в жизни новый костюм. Вельветовый, с застёжками на штанинах ниже колен как у немецких скаутов. И я впервые почувствовал себя в этом костюме полноценным человеком: до этого я носил только то, что шила мне мать простой иголкой, хотя и довольно искусно. Я чувствовал себя в этом костюме важно и задиристо, особенно когда шел с друзьями в киноклуб «Энергетик». Пред этим выпрашивал у родителей ещё 7 копеек на мороженое. Продавщица возле клуба взвешивала на весах в круглой алюминиевой чашечке маленькую порцию, выталкивала ее внутренним стержнем на вафельный кружочек и сверху прикрывала вторым кружочком (кроме молочного и сливочного было ещё клубничное и клюквенное мороженое). Эту сладкую лепёшечку надо было лизать по окружности, чтобы не капало и дольше хватало. После мороженого — кино: «Максимка», «Парень из нашего города», «Бесприданница», «Повесть о настоящем человеке».
27
Смотрю на школьную общую фотографию тех лет и вспоминаю однокашников: Голубева, Капранову, Засыпкина, Костенюка, Каёлу, Редкину, Барышева, Ерёмина, Карасёва, Карбышева, Чугунова… Например, в отличницу «Надьку Редкину», жившую рядом со школой, была влюблена вся мужская половина нашего 4‑го класса.
Простите, ребята и девчата, не всех помню, потому что как в песне поётся: «Что–то с памятью моей стало…» Как–никак, а нам сейчас, тем кто дожил до сего дня, кто уцелел в передрягах горбачёвской «перестройки», павловской голодухи начала 90‑х, в бандитских перестрелках после пьяного раздела Советского Союза в Беловежской пуще, — всем нам, увы–увы, по 65–70 лет. И наши лица совсем не похожи на те, которые смотрят в наши глаза со старой школьной фотографии. «Прошёл по жизни эшелон годов, когда вы все своих высот достигли. Тот — инженер, тот в стане вечных льдов. Тому за подвиг ордена вручили…»
А я ничем не отличился. Перебрав 6 рабочих профессий и достигнув в них неплохой квалификации, я в конце концов стал журналистом, и из 50 лет трудового стажа более 45 работаю с пером (правда, какое–то время поработал старшим инженером по обучению и воспитанию кадров в Инструментальном производстве Заволжского моторного завода). Но я забежал вперёд…
На воре шапка горит! Справедливость этой пословицы подтверждается тем, что некоторые персонажи узнали себя по созвучным фамилиям и по известным крымчанам событиям, описанным в повести Павла МАЛЕНЁВА «Тайна, похороненная в бетоне», вышедшей в 1992-м году в форме газетной раскладушки, разошедшейся в Крыму 50-тысячным тиражом, и обратились в суд, требуя привлечь автора повести к ответственности «за клевету», после чего неизвестные лица пытались поджечь его квартиру (о чем сообщала крымская пресса).В повести рассказывается о поздних горбачёвских временах первичного накопления капитала преступным путём, о зарождении «новых русских», когда в магазинах исчезли все товары, а народ впадал в глубокую нищету, когда в Крыму появлялись первые ОПГ, когда жизнь человека переставала быть величайшей ценностью, отчего Павел Маленёв был вынужден опубликовать своё произведение в 1992 году под псевдонимом «Андрей Городцов», что, впрочем, тогда не помешало некоторым лицам выступить с вздорным судебным иском к Павлу Маленёву.
В книгу известной детской писательницы вошли две исторические повести: «Заколдованная рубашка» об участии двух русских студентов в национально-освободительном движении Италии в середине XIX в. и «Джон Браун» — художественная биография мужественного борца за свободу негров.
Документальный роман, воскрешающий малоизвестные страницы революционных событий на Урале в 1905—1907 годах. В центре произведения — деятельность легендарных уральских боевиков, их героические дела и судьбы. Прежде всего это братья Кадомцевы, скрывающийся матрос-потемкинец Иван Петров, неуловимый руководитель дружин заводского уральского района Михаил Гузаков, мастер по изготовлению различных взрывных устройств Владимир Густомесов, вожак златоустовских боевиков Иван Артамонов и другие бойцы партии, сыны пролетарского Урала, О многих из них читатель узнает впервые.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Биографический роман о выдающемся арабском поэте эпохи халифа Гаруна аль-Рашида принадлежит перу известной переводчицы классической арабской поэзии.В файле опубликована исходная, авторская редакция.
Главным героем дилогии социально-исторических романов «Сципион» и «Катон» выступает Римская республика в самый яркий и драматичный период своей истории. Перипетии исторических событий здесь являются действием, противоборство созидательных и разрушительных сил создает диалог. Именно этот макрогерой представляется достойным внимания граждан общества, находящегося на распутье.В первой книге показан этап 2-ой Пунической войны и последующего бурного роста и развития Республики. События раскрываются в строках судьбы крупнейшей личности той эпохи — Публия Корнелия Сципиона Африканского Старшего.
Главным героем дилогии социально-исторических романов «Сципион» и «Катон» выступает Римская республика в самый яркий и драматичный период своей истории. Перипетии исторических событий здесь являются действием, противоборство созидательных и разрушительных сил создает диалог Именно этот макрогерой представляется достойным внимания граждан общества, находящегося на распутье.В первой книге показан этап 2-ой Пунической войны и последующего бурного роста и развития Республики. События раскрываются в строках судьбы крупнейшей личности той эпохи — Публия Корнелия Сципиона Африканского Старшего.