Пацанская сага. Рэп гоп-стоп. Скорбная история бытия - [16]

Поскольку не люди они, всего лишь москали!»

Слово за слово, чарка за чаркой, а за чаркой горилки – новомодный чай,

Запылала одна хата, другая – словно невзначай,

Потом сгорело село вместе с церковью,

Хохлы решили: время подошло разобраться с иноверцами!

А поводом – сожженные хаты,

Пожары организовывал сотник Петро Пархатый,

Захотел стать тысяцким, завладеть булавой и скипетром,

А москали – домой, в тундру долой, и пусть сгинут там!

Полыхнуло по краю всему –

Народные беспорядки.

Укры тут же присягнули Пархатому самому –

Точь-в-точь как велели в спущенной Пархатым разнарядке.

Объявил он себя султаном –

Молодым, горячим, славным,

Говорит: «Царь москалей мне не указ –

Поскольку я лично – царь зверей, а не каких-то небритых звероподобных

масс!

А посему повелеваю отныне и всегда

Величать меня по отчеству-имени, вот так-то, господа!

Отныне я – Петро Великий Стрёмный, а не Петро Пархатый –

Божественный ставленник и тёмник Новорожденного Укрского Патриархата!

Повелеваю во славу мою воздать салют!

Пусть люди видят – на их чаяния я не плюю!

Работать будем вместе и на благо всех,

Обещаю – нашим начинаниям гарантирован оглушительный успех!»

Грянули пушки, заряженные брюквой.

Залп, залп!

А в это время москальский прокуратор, приставленный присматривать за

украми,

Проснулся во дворце, прислушался и недоуменно бороду почесал.

Говорит: «Ванятка, сбегай на двор,

Узнай, кто там шумит – тать или ряженый народным избранником очередной

местный вор?

И чего хотят все эти люди –

Хотят, чтоб денег дали,

Иль принесли халявной халяльной колбасы на эмалированном блюде?»

Побежал малец – вскоре вернулся с сообщением.

Докладывает: «Неспокойно кругом, народ жаждет какого-то свободного

волеизъявления,

Хотят на царство поставить то ли Парашу то ли Пархатого – позабыл,

Кричат громко, ругают Царя центрального, нагоняют на себя воинственный

пыл!»

«Вот оно как!» – прокуратор вернулся в комнату с балкона,

Закурил сигару, налил стакан тягучего крепкого самогона,

Взял перо и бумагу с чернильницей,

Склонился – пишет донесение в столицу.

В донесении – сплошная гнусь и ганьба,

В извращенной форме опозорена укрская народно-освободительная борьба,

Прокуратор льет грязь чернилами покруче Соловьева,

И немудрено – зовут его ведь тоже Вова!

Как бы то ни было – письмо отправлено с нарочным

Прямо в руки Царю в Москву,

А в письме – клевета и ложь,

И поклепы на народно-освободительную войну.

И на Парашу, и на Пархатого,

И на поджоги преднамеренные крестьянских хат,

И на народа чаяния, и на многое другое – и на многих других,

А Царь, получив письмецо, удила-то закусил!

В итоге – всё, как всегда! Ничего не изменилось –

Как в лютые прошлые времена,

Хоть разбегайся народ, крича и сдаваясь победителям на милость,

Хоть спасайся бегством, предварительно смазав салом стремена!

Не услышав людскую волю от сердца открытого,

Свирепо и мощно ударила орда,

Втоптав коней подкованными копытами

Смиренных укров по самые никуда!

Зрада номер десять!

Зрада под десятым номером!

Потерял укр веками нажитую спесь –

Но укр жив, совсем не помер!

Укр воскреснет, как из пепла Феникс,

Он еще покажет москалям свою мощь,

Вот только нужно немного денег,

И временные трудности превозмочь!

Зрада номер десять и еще один

Время – материя непостоянная,

То летит, то ползет, то каплями сочится,

Особенно – если дни окаянные,

И ни радости, ни счастья, ни довольства на лицах!

А откуда взяться счастью,

Если москаль заправляет балом?

Откуда – если от него, уполномоченного царской властью,

Нельзя откупиться ни горилкой, ни салом?

После восстания последнего народного,

Подавленного злыми москалями,

Укры еле-еле откупились землями плодородными,

Стадами свиней и коней табунами.

Но, конечно, не до конца откупились, не полностью –

От москалей так просто не избавиться!

Не могут доказать свои чистые думы и помыслы,

Москали не верят – заставляют каяться!

Заставляют работать и отрабатывать,

Красить заборы и строить хаты,

Заставляют сеять и собирать урожай,

В общем, вкалывать – хоть из страны уезжай!

Но чур! С запада идет спасение,

С легионами – шведский конунг Карл,

От москальского ига избавление –

Конунг цивилизованный – не то что москальский лапотный царь!

Синее знамя с желтым крестом,

Подтянутые солдаты – орлы, и каждый держится молодцом!

Огромные пушки – и смертоносные ядра, картечь и пули,

Москали разбежались – явно струхнули!

Укры воспрянули всей страной,

Повалили на Майдан – кричат: «Оккупантов долой!»,

Машут руками, кричат, сгрудились все вместе –

Скачут – приветствуют шведов и словом, и песней.

Надежда в глазах мелькает и встаёт, словно солнце,

Карл не подведет – пробьет в Европу заветное оконце,

А москалей – на гиляки и на ножи!

А украм – счастье, и жить не тужить!

Слово за слово – заключили союз со шведом,

На москалей плюют, смеются, издеваются над ними за завтраком, ужином и

семейным обедом,

И немудрено – поскольку укр теперь европеец!

А не какой-то дикий москаль – азиатский раскосый индеец!

Обсудили уже всё и приняли новую конституцию,

Поручили старостам получить с москалей солидную контрибуцию,

Затем (после контрибуции) затребовать реституцию,

А девок ихних москальских вовлечь в малолетнюю проституцию!

Ибо нечего издеваться