Ожоги сердца - [23]
На улицах осень, а под крышами корпусов на пусковых объектах светло, со всех сторон веет теплом. Пожить бы тут, забыв про осень, поблаженствовать тем, кто создавал такие условия, да где там, не положено. Строителей и монтажников вытесняют литейщики, штамповщики, сборщики автомобилей. Как будут зарождаться автомобили, как они будут обрастать деталями, приобретая свою ажурную форму, наконец, сходить с конвейера и мчаться на обкаточный трек — многим строителям не суждено увидеть. Для них уже маячат зеленые светофоры на пути к новым строительным площадкам.
Такая перспектива не радовала ни Рустама Абсолямова, ни Витю Кубанца, ни Володю Волкорезова, не говоря уже о Василии Ярцеве, у которого после аварии в Переволоках осложнилось дело так, что он, оставшись без водительских прав, не мог и думать об уходе из автоколонны. Кто возьмет аварийщика? Надо ждать окончательных выводов автоинспекции. Когда это произойдет, никто сказать не мог. Экспертиза по каким-то причинам затянулась. Убытки за ремонт и двухсуточный простой самосвала возмещены, однако из управления строительства дана установка «с решением вопроса о Ярцеве не спешить»…
Не спешить… Но ведь кадровики автозавода уже начинают комплектовку экипажей. Друзья Ярцева приехали сюда не только строить завод. У них мечта — работать в одном из цехов. Ради этого инженеры и техники с дипломами по году и больше работали опалубщиками, такелажниками. Пойти втроем, без Ярцева, — предательство, и кадровики предпочитают брать сработанные четверки, шестерки, восьмерки — экипажи! О подключении к четверке вместо Ярцева вихлястого Мартына Огородникова не может быть и речи. Подведет экипаж очередным фокусом, которых у него неистощимый запас. Трудно понять, на что он способен: то совершенно наивный ребенок, то на редкость ловкий хитрец себе на уме.
Ярцев чувствовал, чем озабочены его друзья, посоветовал:
— Присмотритесь к Афоне Яманову… Хоть некомплектный в нашей комнате получился экипаж, но выход можно найти.
В тот вечер Афоня Яманов где-то задержался. Его ждали два парня из соседней квартиры, а также Рустам и Витя. Они учились в одиннадцатом классе вечерней школы, и для них Афоня был сущим кладом — в любой момент мог дать консультацию по истории и по литературе. Возьмет программу и начнет рассказывать — заслушаешься. Афоня тратил на это два вечера каждую неделю.
Но вот сегодня он будто бы забыл о своих обязанностях, не пришел к назначенному часу. Опаздывал и на коллективный ужин, чтобы отметить полугодие посвящения в рабочий класс.
Непривычное опоздание такого пунктуального человека встревожило всех. Сначала поглядывали в окна, затем, не сговариваясь, вышли на улицу: решили пройти по соседним подъездам — не забрел ли Афоня к кому? Звонили на строительную площадку — и там его не было. Оставалось заявить в милицию…
Ужин давно остыл, когда осторожно скрипнула дверь. На пороге стоял Афоня в рабочей куртке, на ногах — рваные галоши.
— Где сапоги?
— Сапоги? — Афоня поморщился. — С сапогами, братцы, беда стряслась, в бетоне остались.
— Ну и ну… — сказал Володя Волкорезов, окинув взглядом товарищей.
А Афоня продолжал:
— Пришло в одночасье три самосвала, вроде в супряжке, и бух мне на бахилы свой груз. Тычу вибратором в воздух: куда вы, варнаки, валите?! — и чую, как за голенищами бетон твердость набирает. Кумекаю, костыли мои, значится, в бетоне упокой обретают. Жалко сапоги, однако ноги нужнее. И давай выдергивать их. Дерг да дерг, дерг да дерг… Три часа дергал. Наконец приноровился, выдернул — и домой. По дороге чьи-то галоши догнал. Вот они и донесли меня к вам, хоть с опозданием, но, как видите, без ущерба и проколов…
— Загибаешь ты, Афоня, крепко загибаешь, — сказал, улыбаясь, Ярцев.
— Вот молодец, Василий Ярцев, разгадал мой ребус, но не полностью. А я приготовил его специально для тебя. Без прокола у тебя, Вася, дело обойдется!.. — Он достал из-за пазухи газеты. — Вот на, читай, на второй полосе. «Ротозейка на дороге». Ирина Николаева про твое мастерство пишет… Здорово пишет! В испытатели тебя прочит. Готовый, говорит, то бишь пишет, ас — испытатель за рулем самосвала.
Афоня вручил всем по экземпляру газеты. Запахло типографской краской. Кто-то заметил:
— Газета не сегодняшняя, а завтрашняя.
— Живу на день вперед, — ответил Афоня.
Стало ясно, что пришел он так поздно неспроста и придуманная им история с сапогами всего лишь неудачная маскировка какого-то доброго дела в пользу Василия Ярцева.
— «Ротозейка на дороге», — внятно, как по радио, прочитал заголовок Володя Волкорезов и, передохнув, пошел по тексту: — «Было это в Переволоках. Перегруженный самосвал спускался под уклон с повышенной скоростью — отказали тормоза. Водитель, шофер второго класса Василий Ярцев, принял все меры к тому, чтобы погасить скорость и не допустить аварии, а она стояла на дороге и любовалась собой. И быть бы ей под колесами самосвала, если бы в последнюю секунду…»
Далее рассказывалось все, как было на самом деле. Василий слушал и не верил своим ушам. Он поразился: как Ирина сумела разгадать, что мелькало у него в голове и перед глазами в ту напряженную секунду?.. Она оправдывает шофера и обвиняет «ротозейку». Читателю неизвестно, кого она называет так, но Василий-то знает — себя обвиняет. Обвинить себя, да еще публично, через печать! Эх, если бы все так поступали!..
Роман Ивана Падерина «Когда цветут камни» посвящен завершающему этапу Великой Отечественной войны: форсированию Вислы, Одера и штурму Берлина, когда с исключительной силой проявились зрелость, боевое мастерство наших командиров, героизм советских воинов.На фоне этих исторических событий писатель знакомит читателей с семьей рабочего-коммуниста Фрола Корюкова. Его сын Максим — главный герой романа — командир стрелкового полка, дочь Варя — военная радистка. Пошел на фронт младшим лейтенантом и сын Василий, однако малодушие сделало его отщепенцем, сурово осужденным семьей и Родиной.Нелегкие судьбы героев романа, их раздумья о назначении человека несомненно привлекут внимание и взволнуют читателя.
Горит земля, горят камни, железо… Огонь выкатывается на воду, и пламя пляшет на стремнинах реки… Так бывает в момент вулканических извержений. Об этом ребята знают из книг или кино. А Косте Пургину, главному герою этой повести, довелось не только видеть, но и быть в круговороте такого огня, где в самом деле горели камни, железо и воспламенялась река: он очевидец и участник великого сражения советских войск с фашистскими захватчиками на улицах Сталинграда летом и осенью 1942 года. В ту пору Косте Пургину было одиннадцать лет.
В книгу вошли повести и очерки прозаика Ивана Падерина, в которых отображены события периода Сталинградской битвы. Главные герои повестей и очерков — наши воины, наш советский народ, сумевший выстоять и победить врага в этом крупнейшем сражении века.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.
Известный роман выдающегося советского писателя Героя Социалистического Труда Леонида Максимовича Леонова «Скутаревский» проникнут драматизмом классовых столкновений, происходивших в нашей стране в конце 20-х — начале 30-х годов. Основа сюжета — идейное размежевание в среде старых ученых. Главный герой романа — профессор Скутаревский, энтузиаст науки, — ценой нелегких испытаний и личных потерь с честью выходит из сложного социально-психологического конфликта.
Герой повести Алмаз Шагидуллин приезжает из деревни на гигантскую стройку Каваз. О верности делу, которому отдают все силы Шагидуллин и его товарищи, о вхождении молодого человека в самостоятельную жизнь — вот о чем повествует в своем новом произведении красноярский поэт и прозаик Роман Солнцев.
Владимир Поляков — известный автор сатирических комедий, комедийных фильмов и пьес для театров, автор многих спектаклей Театра миниатюр под руководством Аркадия Райкина. Им написано множество юмористических и сатирических рассказов и фельетонов, вышедших в его книгах «День открытых сердец», «Я иду на свидание», «Семь этажей без лифта» и др. Для его рассказов характерно сочетание юмора, сатиры и лирики.Новая книга «Моя сто девяностая школа» не совсем обычна для Полякова: в ней лирико-юмористические рассказы переплетаются с воспоминаниями детства, героями рассказов являются его товарищи по школьной скамье, а местом действия — сто девяностая школа, ныне сорок седьмая школа Ленинграда.Книга изобилует веселыми ситуациями, достоверными приметами быстротекущего, изменчивого времени.