Ожидание обезьян - [8]
Шампанское, однако, кончилось, и англичанина развезло.
- Завтра. Завтра будет туморроу. Завтра все будет, - пояснял ему сотрудник. - И обезьяны, и туморроу...
Все-таки ОН был прав насчет пузырьковых: шампанское утомляет. Англичанин крепко спал, но и остальные подремывали. Только за моей спиной мафиози с Дауром вели разговор по-абхазски. Я прислушался: о тех же абузинах. Я прислушался: абхазский есть самый непонятный язык! Это какой-то шорох дракона о скалу. Когда они еще были... "Я вижу мир покрытым институтами абхазоведения", - сказал Мандельштам. Звук древнее речи. Звуки абхазской речи сливаются как бы не в слова, а только в одно слово, сколь угодно длинное, равное длине всей произнесенной фразы. Будто пейзаж, и действие, и действующее лицо, и время действия не разделены на подлежащее, сказуемое, определение и дополнение, а содержатся все в каждый раз заново зарожденном одном слове. То есть реальность не расслоена, а заключена в нем. Оттого никто и не знает абхазского языка, включая самих абхазов, что вдохнуть его надо вместе с реальностью с самого рождения. По тому, насколько естественно для них говорить по-абхазски, сегодня можно сразу заключить, что оба из деревни, родились и выросли. Трудно поверить, что язык умирает, когда на нем так говорят хотя бы двое, как Даур с мафиози. "Абузин" было не словом, а слогом того или иного длинного слова, которое бывало настолько длинным, насколько хватало дыхания. Этот отмечаемый мною слог перемещался по слову-фразе, становясь то в начало, то в конец, то в середину. Тон мафиози был решительным насчет "абузинов", а Даур умиротворял. Так я их понимал. Мне очень хотелось уже расспросить об этих головорезах абузинах, чего они хотят и чего не поделили. Но это, казалось, настолько все, кроме меня, знали, что я по-детски боялся спросить, чтобы не утратить качества "своего", столь лестного и не каждому даруемого.
- Из от олреди туморроу? - проснулся англичанин.
- Пока еще вчера, - остроумно отвечали мы ему. - Вчера у меня еще есть бутылка виски, - отвечал он. Мы по достоинству оценили его чувство юмора, пройдя за ним в отель.
- Ноу айс, - извинялся англичанин, доставая трехгранную бутылку с индюком.
- Он сказал, что нет стаканов, - перевел Даур.
- Нет проблем, - сказал мафиози, не подозревая, что переводит с английского.
Толиаслан уже вносил стаканы.
Мы слегка обсудили тему национального юмора. Марксэн, по-видимому борясь в себе с тремя, объявил, что никакого национального чувства юмора быть не может.
- Какой такой абхазский, грузинский, русский юмор? Смешно или не смешно вот юмор.
- Одним смешно, а другим не смешно.
- То есть русскому, скажем, смешно, а немцу не очень?
- Или немцу смешно, а русскому совсем не смешно...
- Или грузину смешно, а абхазу нет...
- Тогда абхазу совсем не смешно, если грузину смешно... - Еврейский юмор всем смешон...
- Если он еврейский на самом деле, - сказал Марксэн.
- Ты хочешь сказать, что их придумывают сами русские? Тогда бы это не было так смешно.
- Что ты имеешь против русских?
- Я? Никогда. Серож, армянский юмор есть? Серож надолго задумался, а затем обиделся:
- Ты что, опять армянское радио имеешь в виду? Это не армянский юмор.
- Хорошо, если армянский юмор придумали не армяне, а еврейский не евреи, а чукотский, уж точно, не сами чукчи, то кто же?
- Английский юмор тоже не английский?
- Я согласен с такой точкой зрения, что это вопрос больше импорта, чем экспорта, - сказал англичанин.
Мы захохотали, и англичанин не понял над чем.
- Мне другое смешно, - сказал он, обводя рукою свой роскошный, на
наш взгляд, номер. - В России так много леса...
Мы проследили за его рукой, словно он показывал нам на рощу.
Номер и впрямь был весь обшит деревом, вернее, такой импортной, как раз скорее финской, чем русской, фанерой под дерево.
- И вот я не могу понять... Столько леса - и ни одного шкафа. Некуда ту пут клос...
Наши куртки были свалены посреди его безбрежной кровати, на ней же мы и сидели.
- Это как раз понятно, - сказали мы.
-Уай??
- Сметы не хватило. .
- Чего-чего? - сказал англичанин совершенно по-воронежски.
- Ну, средств, денег.
- На дерево хватило, а на шкаф не хватило?
Он закружил по комнате, стукаясь о стены. Они отзывались звуком пушечного выстрела... '
- Зачем столько?!
- Фонды.
- Фонды? Вы имеете в виду ваш план? Что, вам прислали больше фанеры, чем денег? Но ведь лишняя фанера - это ваши деньги!
Мы опять смеялись, и англичанин не мог понять над чем. Как мы могли объяснить, что не над его непониманием нашей экономики. А над тем, что "фанера" на жаргоне и означает деньги.
- Фанера - это капуста, - пробовал пояснить кто-то, но это был неудачный перевод.
- Фанера - это фанера.
Перевод был уточнен, и словно в доказательство этой высшей точности она вдруг гулко взорвалась, выстрелила и смолкла.
- Что это, что это! - Англичанин вскочил в испуге, указывая на потолок.
Кто-то снова пробежал по нему, издавая цепкий грохот. Мы не стали
разъяснять ему, что это была крыса, а может, и кошка. Мы сказали "мышка". Не стали позорить державу.
- Зачем тогда такие низкие потолки?
«Хорошо бы начать книгу, которую надо писать всю жизнь», — написал автор в 1960 году, а в 1996 году осознал, что эта книга уже написана, и она сложилась в «Империю в четырех измерениях». Каждое «измерение» — самостоятельная книга, но вместе они — цепь из двенадцати звеньев (по три текста в каждом томе). Связаны они не только автором, но временем и местом: «Первое измерение» это 1960-е годы, «Второе» — 1970-е, «Третье» — 1980-е, «Четвертое» — 1990-е.Первое измерение — «Аптекарский остров» дань малой родине писателя, Аптекарскому острову в Петербурге, именно отсюда он отсчитывает свои первые воспоминания, от первой блокадной зимы.«Аптекарский остров» — это одноименный цикл рассказов; «Дачная местность (Дубль)» — сложное целое: текст и рефлексия по поводу его написания; роман «Улетающий Монахов», герой которого проходит всю «эпопею мужских сезонов» — от мальчика до мужа.
Роман «Пушкинский дом» критики называют «эпохальной книгой», классикой русской литературы XX века. Законченный в 1971-м, он впервые увидел свет лишь в 1978-м — да и то не на родине писателя, а в США.А к российскому читателю впервые пришел только в 1989 году. И сразу стал культовой книгой целого поколения.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новый роман Андрея Битова состоит из нескольких глав, каждая из которых может быть прочитана как отдельное произведение. Эти тексты написал неизвестный иностранный автор Э. Тайрд-Боффин о еще менее известном авторе Урбино Ваноски, а Битов, воспроизводя по памяти давно потерянную книгу, просто «перевел ее как переводную картинку».Сам Битов считает: «Читатель волен отдать предпочтение тому или иному рассказу, но если он осилит все подряд и расслышит эхо, распространяющееся от предыдущему к следующему и от каждого к каждому, то он обнаружит и источник его, то есть прочтет и сам роман, а не набор историй».
В «Нулевой том» вошли ранние, первые произведения Андрея Битова: повести «Одна страна» и «Путешествие к другу детства», рассказы (от коротких, времен Литературного объединения Ленинградского горного института, что посещал автор, до первого самостоятельного сборника), первый роман «Он – это я» и первые стихи.
В книгу включены повести разных лет, связанные размышлениями о роли человека в круге бытия, о постижении смысла жизни, творчества, самого себя.
Эндрю живет в небольшой квартире в Лондоне и работает в муниципалитете, в отделе регистрации смертей. Мало того что работа специфическая, Эндрю еще приходится изо дня в день поддерживать среди коллег миф о своей якобы успешной жизни. При приеме на работу он, не расслышав вопроса, ответил «да» вместо «нет», когда его спросили, женат ли он. С годами Эндрю создал целый вымышленный мир, где у него есть особняк, любимая жена и двое детей. Ситуация осложняется, когда в отдел Эндрю приходит новая сотрудница Пегги.
Сборник «Мышиные песни» — итог размышлений о том о сем, где герои — юродивые, неформалы, библиотекари, недоучившиеся студенты — ищут себя в цветущей сложности жизни.
Повесть посвящена острой и актуальной теме подростковых самоубийств, волной прокатившихся по современной России. Существует ли «Синий кит» на самом деле и кого он заберет в следующий раз?.. Может быть, вашего соседа?..
Первый том настоящего собрания сочинений посвящен раннему периоду творчества писателя. В него вошло произведение, написанное в технике импрессионистского романа, — «Зеленая палочка», а также комедийная повесть «Сипович».
Это книга об удивительном путешествии нашего современника, оказавшегося в 2057 году. Россия будущего является зерновой сверхдержавой, противостоящей всему миру. В этом будущем герою повести предстоит железнодорожное путешествие по России в Москву. К несчастью, по меркам 2057 года гость из прошлого выглядит крайне подозрительно, и могущественные спецслужбы, оберегающие Россию от внутренних врагов, уже следуют по его пятам.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.