Ожидание - [3]

- А ты не мерзнешь?

- Мне не холодно, - улыбался Ухтин, и по его розовому, свежему лицу было видно, что ему в самом деле не холодно. Снег растаял на его бороде, в машине запахло дождевой свежестью.

- Игорь, ты когда-нибудь болел? - спросил Саша.

- Один раз. Отравился молочной смесью. Импортной... Наша просроченная годится, импортная нет. Кто там лежит?

- Кто-то из бывших... Во! Может, ты его знаешь? Пошли посмотрим.

Первым к трупу подошел Виктор, следом Саша и Ухтин. Подбежали и Гоша с Яшей. Виктор смел рукавицей снег с лица покойника и каким-то странным, изменившимся голосом позвал:

- Саша!

Саша посмотрел и увидел: у покойника приоткрылись глаза. Из-под сизых век блестели зрачки, и нельзя было назвать этот взгляд мертвым, незрячим.

- Высматривает, - шепнул Саша, отступая от трупа.

Виктор тоже попятился.

- А, это Броднев, - узнал Ухтин. - У него дядя главный на санстанции.

- Броднев? Он, кажется, тоже в милиции служил?

- Нет, он пожарником был. Не то капитан, не то майор.

Они втроем вернулись в машину, а Гоша с Яшей, замерзшие, но не уставшие, продолжали направлять прохожих по узкому пути. Снег не переставал. Смеркалось. Прохожих прибавилось. Это пошли возвращающиеся с работы. Виктор по рации ругался с отделом.

- Он, видно, окоченел, скукожился. Вот веки и стянуло, - сказал Саша.

- Ясное дело, - откликнулся Виктор. - Что ж он, в самом деле высматривает, что ли? Хе!

Помолчали.

- А в прошлый раз, когда выходили... Я не обратил внимания...

- Я тоже...

- О чем это вы? - спросил Ухтин.

- Да глаза у мертвого открылись.

- Глаза? По-моему, закрытые...

- Открытые.

- Ну пусть открытые, если вам так хочется. - Ухтин улыбнулся. Он не любил спорить. - Какая разница...

- Может, показалось? - спросил Саша.

- Хрен его знает... Ты куда?

- Пойду посмотрю, - сказал Ухтин.

- Сиди. Какая разница... Фигня все это, - сказал Виктор.

- Игорь, ты вроде бы и в монастыре жил?

- Недолго... Там у них спортом нельзя заниматься. Я и ушел.

- Но вообще с религией ты согласен?

- С религией? Вообще-то согласен. А что?

- И ты веришь во все это?

- Во что?

- Ну... В душу там, в тот свет...

Ухтин пожал плечами и, словно бы извиняясь, сказал:

- Виктор Николаевич, ну что значит веришь, не веришь? Оно есть. Просто мы мало этим интересуемся. Я вот недавно прочитал: из всех знаний, накопленных человечеством, девяносто пять процентов о мертвой природе. И меньше процента о человеке. Каждый человек в своей жизни постоянно сталкивается с этим, только он мало интересуется своей жизнью.

По улице, слепя фарами, сигналя, набирая скорость, мчал победительный джип Колхозника.

- А вот то, что ты сидишь в этом рванье и не знаешь, где ночевать сегодня будешь, а он прет на джипе в ресторан - это как? - спросил Виктор.

Игорь Ухтин на это не успел ответить. Приехал долгожданный катафалк, или, проще, труповозка. Саша с Виктором подошли к трупу, чтобы помочь погрузить его, и...

- Зовет... - пробормотал Саша, глядя в темный зев, в открывшийся рот покойника.

- Кто зовет? Кого? - спросил человек с катафалка.

...Прошло несколько дней. Про труп, у которого сначала открылись глаза, а потом рот, Саша и Виктор позабыли. Служба у них была такая, что чуть ли не каждый день случалось видеть что-нибудь, от чего у самих раскрывался рот и глаза лезли на лоб. Жизнь не способствовала задумчивости над увиденным, и это признало даже начальство Саши и Виктора, которое на одном из совещаний в эти дни сказало: "Когда-то мы расследовали преступления, потом отслеживали их, теперь только успеваем регистрировать. Но, несмотря ни на что, мы должны честно исполнять свой долг".

Во исполнение долга у Виктора опять было недельное дежурство в отделе. И опять на вызов они поехали с Сашей. Вызов был обыкновенный: "приезжайте немедленно. Тут женщина с топором по подъезду бегает, грозится убить кого-то".

- Слышал про Колхозника? - спросил по дороге Саша.

- Как же... Он ведь у меня на участке живет.

Саша этим вопросом имел в виду то, что в эти дни у воров города произошли крутые реформы. Авторитета своего они застрелили прямо в ресторане. Колхозника избили до полусмерти, отняли деньги, джип, прочее имущество. Причиной таких перемен было недовольство братвы на зоне. Верхушка тратила на себя весь общак, а братва голодала.

- Два раза мы на него дело собирали, до суда доводили, - сказал Виктор. - А на суде свидетели отказывались от своих показаний. Нашего человека нетрудно ведь запугать.

- Помнишь, как он вышивал на своем джипе, когда мы бомжа сторожили?

- Н-да... Нашелся и на Колхозника суд. Есть все-таки какая-то высшая справедливость.

Через два дня вечером, лежа дома на диване, Саша вдруг поймал себя на том, что смотрит в телевизор и ничего не понимает. По телевизору шел фильм, но, оказывается, он давно отвлекся от него и думает про что-то постороннее.

- Он что, на свободе уже? - спросил Саша у жены про героя фильма.

- Заснул? - оглянулась на него жена.

"Но про что же я думал?" Что-то тревожило его. Как будто он забыл нечто очень важное и не может вспомнить. "Как бы не случилось чего-нибудь", - подумал он, хотел что-то спросить у жены, та отмахнулась: