Ожидание - [23]

Ника, уловив в голосе матери смешливые нотки, умчалась прочь, радуясь тому, что отец смеялся ей вслед громко и весело. Это могло означать одно! Ссора не состоится, и мама не будет сегодня плакать!

А на поляне, за их домом уже собралась толпа мальчишек. Это были друзья её брата, и соседа Володи, А вот и сам Володька сидит на траве и что-то рассказывает мальчишкам. Ника тихонько приблизилась, и, стоя позади всех, прислушалась…

— …и вот представьте себе, он всё же долетел до Северного полюса. Конечно, Чкалов сразу становится героем. Ведь не каждый может совершить такой подвиг…

— А ты тоже хочешь стать героем? — перебивая Володю, совсем некстати спрашивает Ника, с интересом глядя на него.

Но мальчишки все разом обернувшись, вдруг возмущенно кричат:

— Лахудра появилась! Пора подниматься! Сейчас никому покоя не даст!

Ника замерла, захлопала ресницами, почему-то вдруг слёзы набежали на её глаза. Резко повернувшись, девочка пошла прочь.

Лахудра! Неужели её всегда так будут звать? Она бы сейчас дала хорошеньких тумаков своему обидчику, это точно… но если бы там не было Володи. Нет! Она никого не боится, но почему-то ей сейчас очень стыдно перед Володей, очень стыдно… и горько.

Она шла по тропинке к Яру. К её любимому Яру, в котором она всегда находила уголок полный таинств, и очарования. В нем можно было скрыться на любое время, и никто, ни одна живая душа в жизни не нашла бы тебя в этих зарослях травы и лабиринтах обрыва, в этих закоулках оврагов и пологих откосов берегов древней речки-Ручья, где можно было от души выплакаться от домашних несправедливых обид, или просто спрятаться, от всех…

— Постой! — раздался позади крик, и девочка, вздрогнув, замерла.

Ещё чего не хватало! Кто бы это мог быть? Девочка оглянулась, и в свете ярких солнечных лучей бьюших светом увидела огромную черную фигуру бегущего прямо на неё человека. Ника широко раскрыла глаза, прижала руки к груди, и резко подскочив на месте, быстро помчалась вниз по тропинке, ведущей в Яр. Позади всё также слышались тяжелые шаги и громкое дыхание бегущего человека. Она мчалась, боясь оглянуться, и ей чудилось, что вот сейчас её схватит этот огромный страшный человек, и они покатятся вниз по обрыву, в колючие заросли чертополоха.

— Быстрей до тайника! Быстрей! — шептала Ника, сжав губы в узкую полоску.

Девочка мчалась мимо огромных кустов терновника, а он хватал её своими ветками за платье, грозя разорвать его. Колючки чертополоха цеплялись за её волосы, и выдирали длинные пряди, или наоборот, оставляли на волосах словно украшения, свои огромные зеленые шары с розовыми пятнами пушистого цветка. Слёзы бежали из глаз Ники, когда, упав в траву, она покатилась, а затем стала заползать вглубь зарослей чертополоха всё дальше и дальше…

Наконец она остановилась и прислушалась. Всё было тихо. Напрягаясь, Ника вслуши — валась в звенящую тишину. Неужели ей почудился этот страшный человек, бегущий за ней? Но кругом было тихо. В розовых цветках чертополоха копошились пчелы и мухи жужжалки, в траве пели свои нескончаемые песни кузнечики. И слушая все эти звуки, девочка успокоилась и уснула, подложив под щечку израненную, поцарапанную ладош-ку…

— Вероника! Вероника! — доносился до неё тихий голос.

Он шёл откуда-то издалека. Она знала этот голос, конечно знала. Только мама и папа зо-вут её полным именем.

— Вероника! — опять раздался умоляющий голос. Мамин голос! Если Ника спит, то зачем маме так долго и настойчиво звать её.

— Девочка моя, где же ты? — заплакала неподалеку какая-то женщина, и тут Нику слов-но толкнул кто-то.

Она открыла глаза и ахнула. Над ней сияли яркие звезды, а луна, словно огромное лицо куклы, улыбалась ей.

— Ни-и-ка-а-а! — раздался, совсем рядом, протяжный голос брата Саши. — Ника-а, отзовись!

Голоса стали удаляться от девочки. Она вдруг всхлипнула и вскочила на ноги. Над её го-ловой нависли огромные кусты чертополоха. Они словно дремучий лес закрывали Нику от брата, от мамы, от отца, который тоже, наверное, искал её, свою любимицу.

— Мама! Ма-а-а-ма! — закричала Ника что было сил.

Она завизжала громко, что бы этот удаляющийся голос вернулся к ней, не исчез, не оста-вил её здесь одну, среди нависших над ней колючек, среди звёзд, и среди пугающей ноч-ной тишины.

— Мама! Мама! Я здесь, мама! Я здесь… — кричала девочка, даже когда чьи-то руки подхватили её и прижали к себе, и когда эти же руки стали торопливо и нежно гладить её плечи, руки, голову, даже тогда она кричала и повторяла охрипшим голосом:

— Мама я здесь, я здесь мама, я здесь…

— Так девочка моя, посмотри на меня! Так, хорошо! Теперь налево, потом направо! Хо-рошо! Ты просто умница. Итак, поправляйся и не пугай больше своих родителей. Хорошо? Ты обещаешь поправиться?

Добрые глаза доктора дяди Егора, папиного друга, ласково смотрели на девочку, и она, увидев, что он улыбается, тоже улыбнулась в ответ.

— Так ты обещаешь больше не болеть?

— Обещаю! — тихо прошептала девочка.

Доктор довольно потер руки, с обожанием посмотрел на девочку, но затем, подняв вверх палец, строго произнёс:

— Ну, а пока что спи больше, и ешь хорошо. А через недельку, чтобы на речке уже ку-палась с ребятишками. Понятно? А я приду, проверю, как ты выполняешь мои предписа-ния.