Ожидание - [7]

«Пожалуйста. Дайте мне работу. Любую работу. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста».

Как та передача, которую ее мать смотрела в восьмидесятых. «ГИС – это работа. ГИС – это работа [6]».

– Лисса. Род. Даниэль.

Она открыла глаза. Ее очередь. Она прошла в темную комнату, где на диване сидели двое мужчин, лениво посматривая в телефоны. Воздух был спертым, стол перед ними завален кофейными чашками, недоеденными суши и электронными сигаретами. Никто из них не оторвал взгляд от экрана.

Она заняла свое место, уже размеченное на полу. Камера заскользила вверх и вниз по ее телу. Она представилась и назвала имя своего агента. По просьбе режиссера повернулась налево, затем направо и показала на камеру свои руки.

Когда вошедшие с ней двое мужчин сделали то же самое, директор по кастингу хлопнул в ладоши.

– Ладно, Лисса, ты – мама, Род, ты – отец. Дэн, ты играешь роль учителя.

Дэн утвердительно кивнул. Лисса поняла, что он успел прочитать сценарий вчера, и пришел в пиджаке и галстуке.

– Лисса, Род, садитесь сюда, – директор по кастингу указал на стулья за столом. – А ты, Дэн, садись здесь, с другой стороны. Вот печенье.

Лисса бросила взгляд туда, где на табуретке стояла тарелка с печеньем, чуждо смотревшаяся в затхлой атмосфере студии.

– Текста нет, так что будем просто импровизировать.

Один из мужчин на диване бросил быстрый взгляд на монитор, потом снова на телефон, и Дэн начал разговор.

– Так… Э-э, миссис… Лейси, мистер… Лейси, я немного беспокоюсь о… Джоше. – Он откинулся назад, явно довольный этой первой фразой.

– О… что такое? – актер рядом с Лиссой подался вперед. Он был в некотором роде красив. Лисса видела, как напряглись его мышцы под хлопчатобумажной рубашкой.

– Посмотрите на меня, – донеслось откуда-то сверху.

Лисса удивленно подняла вгляд – туда, где директор по кастингу читал сценарий грубым баритоном.

– Печенье, – напомнил ей директор по кастингу, отводя взгляд, – я – голос печенья. Смотри на печенье, а не на меня.

– О… – проговорила она. – Хорошо.

– Посмотри на меня, – снова произнес он.

Она послушно посмотрела на печенье.

– Ты же знаешь, что хочешь печеньку? Да, вот так. Придвинься ближе к тарелке.

Лисса неуверенно наклонилась вперед.

– Да, – голос ведущего понизился еще на пол-октавы.

«Он что, переходит на американский акцент? Он говорит как Барри Уайт».

Мужчины на диване подняли головы. Она увидела на мониторе крупный план своего лица – красные щеки и растерянное выражение лица.

– Да, – пробормотал ведущий кастинга еще тише. Он тоже смотрел на монитор и явно чего-то ждал.

Тишина.

– Продолжайте, – сказал он обычным голосом.

– Что, простите? – спросила Лисса, чувствуя, как по спине струится пот. – Я немного запуталась.

– Ты должна их взять их в рот, – нетерпеливо проговорил Дэн. – В сценарии было сказано, что ты должна засунуть себе в рот печенье. – Он показал ей текст.

– Тут написано, что ты не можешь сосредоточиться на учителе, – сказал он, и на мгновение по его лицу скользнула улыбка. – На том, что говорит учитель. Причина? Ты просто ничего не можешь с собой поделать.

– Ах. – Она облизала верхнюю губу. – Верно, я вижу.

Теперь на нее смотрели все мужчины в студии: два актера, режиссер, оператор, мужчины за столом. Один из них что-то пометил на листке бумаги. Другой прочитал запись, одобрительно кивнул и снова уставился в телефон.

– Лисса, вы читали краткое содержание сценария? – со вздохом спросил кастинг-директор.

– Очевидно, недостаточно внимательно.

– Явно нет. – Он бросил извиняющийся взгляд на диван. – Попробуем снова? И еще, Лисса, в этот раз пофлиртуйте с печеньем.

Оксфорд-стрит – это какое-то сборище любителей поесть. Вход в подземку призывно сияет огнями, но она проходит мимо. Она не хочет идти вниз, только не домой.

К черту это печенье.

К черту этого жирного кастинг-директора с его тремя отпусками в году. К черту этих двух режиссеров, уткнувшихся в телефон как скучающие подростки. К черту оператора, который скользит камерой по твоему телу медленнее, чем по телу мужчины. К черту сценаристов этих гребаных рекламных роликов. «Ты просто ничего не можешь с собой поделать». К черту продюссеров этого дерьма.

Не думая, она направилась на северо-восток, вышла на Гудж-стрит, свернула на Тоттенхэм-Корт-роуд, потом на Ченис-стрит мимо красной двери своей старой театральной школы. Теперь в Блумсбери через ворота Британского музея, дальше Рассел-сквер – «легкие» города. Она прошла через Гордон-сквер к шумной Юстон-роуд, где нырнула во двор Британской библиотеки, показала сумку охраннику, и постояла там в вдали от суеты.

Как давно она не была в библиотеке? Она поднялась на эскалаторе на второй этаж, где люди сидели в креслах с маленькими подлокотниками, как будто сами являлись частью большой экспозиции. Чуть дальше – гуманитарные науки, читальный зал отдела редких изданий. Она толкнула тяжелую дверь. Возможно, она посидит здесь какое-то время среди старых книг, близость которых ее успокоит.

– Могу я взглянуть на ваши документы, мэм? – остановил ее охранник. – Где ваш читательский билет?

– Я не…

А позади нее кто-то уже входил. Он заметил вслух, что вещи должны быть в прозрачном пластиковом пакете, а карточка запроса с билетом должна быть наготове.