Ожерелье королевы - [60]

Он позвонил; явился дежурный офицер.

— Попросите ее высочество принцессу де Ламбаль немедленно подняться ко мне. Офицер удалился.

— А теперь, господа, еще десять минут; прежде я не смогу принять решение.

Легкий шелест шелка уведомил короля, что принцесса де Ламбаль поблизости.

Глава 13. ПРИНЦЕССА ДЕ ЛАМБАЛЬ

Вошла принцесса де Ламбаль, прекрасная и спокойная. — Что угодно вашему величеству? — ангельским голоском спросила принцесса.

— Разъяснения, точного разъяснения, кузина. В какой день вы вместе с королевой ездили в Париж? Подумайте хорошенько.

— В среду, государь, — отвечала принцесса.

— А зачем вы ездили в Париж?

— Я ездила к господину Месмеру на Вандомскую площадь, государь.

Оба свидетеля вздрогнули, король покраснел от волнения.

— Одни? — спросил он.

— Нет, государь, с ее величеством королевой.

— С королевой? Вы сказали — с королевой? — порывисто схватив ее за руку, воскликнул Людовик XVI.

— Да, государь.

Ошеломленные граф Прованский и де Крон подошли к ним поближе.

— Ваше величество! Вы позволили это королеве, — сказала г-жа де Ламбаль, — по крайней мере, так сказала мне ее величество королева.

— Будьте добры рассказать королю, — заговорил лейтенант полиции, — что вы с ее величеством делали у Месмера, и прежде всего, как была одета ее величество королева.

— На ее величестве было жемчужно-серое тафтяное платье, длинная вышитая муслиновая накидка, горностаевая муфта и розовая бархатная шляпа с широкими черными лентами.

Это описание примет было прямо противоположным описанию примет Оливы.

Господин де Крон выказал живейшее изумление, граф Прованский закусил губу. Король потер руки.

— А что сделала королева, войдя? — спросил он.

— Государь! Вы совершенно верно сказали «войдя», ибо не успели мы войти…

— Вместе?

— Да, государь, вместе. Не успели мы войти в первый салон, где никто не мог нас заметить, столь велико было внимание публики к магнетическим тайнам, как к ее величеству подошла женщина и подала ей маску, умоляя ее не ходить дальше.

— И вы не переступали порога первого салона? — осведомился де Крон.

— Нет.

— И не выпускали руку королевы? — все еще встревоженный, спросил король.

— Ни на одну секунду; рука ее величества все время опиралась на мою.

— Так что же вы об этом думаете, господин де Крон? — неожиданно вскричал король. — Брат! Что вы об этом скажете?

— Это необыкновенно! Это сверхъестественно! — произнес Мсье, разыгрывая веселость, которая лучше всяких подозрений обнаруживала его досаду, возникшую от этого противоречия.

— Из этого следует, ваше высочество, что мои агенты ошиблись, — сказал де Крон.

— И вы это говорите вполне серьезно? — спросил граф Прованский все с той же нервной дрожью.

— Совершенно серьезно, ваше высочество: мои агенты ошиблись. Что же касается газетчика, я пошлю приказ немедленно взять его под стражу.

Госпожа де Ламбаль поворачивала голову то в одну сторону, то в другую со спокойствием невинности, которая осведомляется о чем-либо скорее из любопытства, а не из боязни.

— Одну минуту! — сказал король. — Одну минуту! Повесить этого газетчика мы всегда успеем. Вы говорили о какой-то женщине, которая остановила королеву у входа в салон. Скажите, принцесса, кто была эта женщина.

— Графиня де ла Мотт-Валуа.

— Эта интриганка! — с досадой вскричал король.

— Эта попрошайка! — произнес граф. — Черт! Черт! Ее нелегко будет допросить: она хитра.

— Мы будем столь же хитры, сколь и она, — заявил де Крон. — К тому же после показаний госпожи де Ламбаль всякие хитрости излишни. Таким образом, по первому слову короля…

— Нет, нет, — произнес Людовик XVI, — я устал от этого дурного общества, окружающего королеву.

— Но графиня де ла Мотт на самом деле Валуа, — сказала г-жа де Ламбаль.

— Пусть она будет кем ей заблагорассудится, кузина, но я хочу, чтобы ноги ее здесь не было.

— И однако вы ее увидите! — воскликнула бледная от гнева Мария-Антуанетта, открывая дверь кабинета и представ, прекрасная в своем благородстве и в своем возмущении, перед ослепленным взором графа Прованского, не ловко поклонившегося ей за створкой двери, которая снова закрылась.

— Да, государь, — продолжала королева, — сейчас нельзя сказать: «я хочу видеть или боюсь видеть эту особу»; эта особа — свидетель, которого неразборчивость моих обвинителей…

Она посмотрела на своего деверя.

— ..и привилегии моих судей.

Она повернулась к королю и де Крону.

— Вы прекрасно понимаете, — поспешил заметить король, — что никто не пошлет за госпожой де да Мотт, чтобы оказать ей честь и взять у нее показания в вашу пользу или против вас. Я не могу сравнивать вашу честь и правдивость этой женщины!

— За госпожой де ла Мотт не пошлют, государь, потому что она здесь.

— Здесь! — воскликнул король, оборачиваясь с таким видом, словно он наступил на змею. — Здесь!

— Что ж тут такого, государь? Я забыла у госпожи де ла Мотт портрет и коробочку. Сегодня она мне их привезла, и она здесь.

— Нет, нет… Вы меня убедили, — произнес король. — Я не спорю.

— Да, но я не удовлетворена, — возразила королева, — и хочу ввести ее. А кроме того: откуда это отвращение? Что она сделала? Кто же она такая? Если я не знаю, расскажите мне о ней! Послушайте, господин де Крон, вы знаете все на свете, скажите…