Озеро Варыш - [3]

Прямым, настойчивым вопросом

Девичье сердце оскорбить.

Уж лучше сам останусь с носом,

Чем вам позволю пережить

Противных ряд воспоминаний.

Мы будем попросту дружить,

Но пламень давешних желаний

Я не позволю растопить.

На сём мы оба замолчали.

За ссорою пришла тоска,

А волны мимо мчали, мчали…

И берега… и берега

Темнели быстро, и вода

Ещё темнее становилась.

И я грустил: вот это да!

Как быстро всё переменилось.

И ночи давешний кошмар

Вернулся о себе напомнить.

Как пережить судьбы удар?!

Чем пустоту в душе заполнить?

Вот так, охваченный тоской,

На палубу я вышел.

Выл ветер ледяной и злой,

Да я его не слышал,

А слышал тяжкий сердца бой.

Как плод огромный, наливной,

Налившись чёрною бедой,

Оно на дно летело к пропасти.

Так якорь наш упал на дно,

И стало тихо и темно.

Спустя мгновение одно

Винта остановились лопасти.

Всё засыпало. Невская вода,

За сутки вволю набесившись,

Замедлилась, угомонившись,

И куталась в лохмотья льда.

Я очень скоро был прощён,

И сам не мог держать обиду,

Хоть не показывал я виду,

Но понимал, что увлечён

Моей попутчицей внезапной,

Загадочной и непонятной,

И красоты — невероятной!

Характер только злой.

Так думал я в тот чудный вечер,

Когда тепло горели свечи,

И, не скрывая радость встречи,

Мы пили красное вино.

Что до закусок — Соня постаралась.

И мне совсем не представлялось,

С чего начать бы веселиться:

Грибы, икра, невиданная птица

На блюде позолоченном дымится.

Салат, конфеты, мармелад,

Рак покраснел, как на парад,

И на конце стола — с анчоусами пицца.

Кровь разгоняло красное вино,

Хотя и без него наш разговор

Непринуждённый тёк легко

И в душу лез, как будто вор.

Она так много говорила,

Я большей частью всё молчал,

Но вдруг сказал: — Как это мило,

Что вновь тебя я повстречал!

Как хорошо с тобою вместе

В твоей чудесной лодке плыть.

Клянусь тебе, готов лет двести

Я словно день с тобой прожить!

— Не обещаю вам лет двести,

Не могут люди столько жить,

Но провалиться мне на месте,

Коль в лодке нам одной не плыть.

— Плыть и не жить… дружить…

К чему так путано и сложно?

Нельзя ль попроще объяснить,

Понятно говорить возможно?

— На этом свете всё возможно,

Ещё реальнее на том.

Хотя где истинно, где ложно…

Оставим это на потом.

— Опять какие-то загадки

И вновь ужасное «потом»!

Чтоб было всё у нас в порядке

На этом свете, не на том,

Хочу сегодня же, сейчас

Над буквой i поставить точку,

И не желаю в этот раз

От вас очередной отсрочки.

Жизнь без тебя мне — медленная смерть.

Меня Земли неважно держит твердь

И под ногами норовит раскрыться.

Я всё ещё боюсь туда свалиться.

— Не нужно прыгать в преисподнюю, —

Мне Соня молвила в ответ. —

По крайней мере, не сегодня.

Сегодня прыгать смысла нет.

Туда вообще спускаются тихонько,

Ступенями заброшенных домов.

Перил едва касаются, легонько,

Чтоб не тревожить караульных псов,

Тех, что у каждого порога

В миры соседние дверей

Готовы изорвать любого

Из их непрошеных гостей.

— Куда ты клонишь, непонятно,

И что имеешь ты в виду?

— Поверь, уж это не занятно.

Уж скоро я с ума сойду.

— Ответь, что с нами происходит

И почему пять лет назад

Любовь ушла, как прочь уходит

За горизонт большой фрегат?

Вот-вот он был, и вот растаял,

Исчез в тумане даже след.

Вчера весь мир казался раем,

Сегодня рая больше нет.

Нет, без тебя мне счастья нету.

Ответь же: за твою любовь

Какую мне отдать монету?

И я отдам и жизнь, и кровь!

— Какой высокий стиль, о боже!

Слог Пушкина легко я узнаю.

Бегут мурашки мелкие по коже:

«Ценою жизни ночь мою…»

Как, господи, приятны эти враки,

В которые ты веришь сам.

Как сахарная косточка собаке,

Лесть женским сладостна ушам.

Но подловлю тебя на слове,

Забудешь песню про любовь

И вряд ли сам, по доброй воле

Последнюю прольёшь ты кровь.

Перечить больше мне не смей,

Устала я от этой темы.

Шампанского в бокал налей,

И, умоляю, меньше пены!

Глава 3. Ночь серебра

Светает поздно в эту пору,

Но лишь немного рассвело,

Пошли по водному простору,

Ломая льдинки, как стекло.

Над нами чайки пролетали,

Под нами, хоть и не лазурь,

Но небеса не предвещали

Ни катаклизмов и ни бурь.

Но так недолго продолжалось.

В снастях уж вился ветерок,

Барашки с волн долой срывались.

Над нами взвился злобный рок,

Когда бескрайние просторы

Могучей силой налились

И волны чёрные, как горы,

Над мрачной бездной поднялись.

Переложив штурвал направо,

Сказала Соня: «Боже мой!

Нам только шторма не хватало.

Здесь где-то бухта, там покой.

Спустись, в каютах всё задрай,

Чтоб не сочилось где-то,

И топлива в цистерну накачай,

А с вешалки тащи жилеты».

По леерам я пробирался

Между надстройкой и бортом.

Тут ветра дикий свист раздался,

И первый плеск воды потом.

Огромный вал вдруг налетел

С кормы, меня ударив в спину.

Я увернуться не успел,

И был бы я сметён в пучину,

Когда б ни Сонина рука

Дверь отворила предо мною,

И в рубку я влетел, слегка

Косяк поправив головою.

— Ты жив?

— Живой!

А был бы мёртвый,

Сейчас лежал бы под водой,

На дне песчаном распростёртый,

А надо мной бы корабли

Килями воду разрезали,

Да рыб проворных косяки

Туда-сюда вовсю сновали.

— Матрос! Отставить декаданс!

Мы справимся со штормом,

У нас вполне реальный шанс

Не стать для крабов кормом.

— Про шанс сказала ты занятно,

А может, в силах ты прикинуть,

Насколько всё же вероятно

В пучине этой вовсе сгинуть?

— Боишься? А вчера был смелым.