Ойкумена - [11]

Лена осторожно подошла к бережку поближе. Настороженно присела. Вслушалась.

Тишина. То есть обычный тихий фон без всяких признаков жизни. Только ветерок колышет траву, перебирая жесткие сухие стебли. Девушка на ощупь достала из кармана монетку поменьше. Некстати вспомнилась литровая бутылка, которую отец каждое первое сентября ставил на свою имитацию камина и кропотливо заполнял металлическими «червончиками» и пятачками. «На отпуск». К лету в бутылке набиралось тысяч семь-восемь, и впрямь хорошее подспорье к отпускным расходам.

Монетка ушла в темную бездну почти беззвучно. Канула, как в туман. Так что Лена даже на мгновение подумала — а вода ли это вообще? Затем плеснуло, очень тихо, почти незаметно, но обострившийся слух Лены уцепился за сторонний звук. Зеркальная гладь омута дрогнула, прокатилась низкой округлой волной от центра прямо к бережку. Девушка на всякий случай отступила, сжимая кулаки, готовая бежать.

Метрах в пяти от берега вода осветилась далеким отблеском света. Лена невольно вздрогнула — получалось, что омут действительно очень глубок. Желтоватое пятно света пульсировало, как будто далеко внизу зажгли настоящий, живой огонь. И там что-то перемещалось… Темное на призрачно-светлом фоне скользило, двигалось. Темная вода расступилась, и Лена увидела последнее, что ожидала здесь встретить.

Над волной поднялась русалка. Или не совсем русалка… Наверное, правильнее было бы сказать, что существо очень походило на русалку. Все, что ниже пояса, скрывалось под водой, а выше представляло собой обнаженную девушку с копной длинных, невероятно густых волос оттенка «розовый щербет». Лена молча и глупо смотрела на русалку. Русалка смотрела на Елену, так же молча, но с легкой полуулыбкой.

Пурпурная грива ниспадала светящимся водопадом на маленькую грудь и далее, скрываясь в воде. Отдельные пряди, казалось, жили самостоятельной жизнью, обвиваясь вокруг шеи тонкими щупальцами, но выглядело это не отталкивающе, а скорее притягательно, совсем как в аниме, где волосы персонажей регулярно начинают красиво развеваться в полный штиль. Рот был очень маленьким, зато нос представлялся вполне человеческим, чуть курносым и тонким, на грани между изящной скульптурной лепкой и «майклджексоновщиной». По сравнении с ним очень большие глаза казались огромными, несоразмерно лицу. Внутренние уголки глаз приопущены относительно переносицы, внешние наоборот, приподняты. Зрачки неправильной формы светились, меняя форму, словно зеленовато-сиреневые облачка. А вот в ушах ничего человеческого не имелось. Огромные, больше человеческой ладони перепонки на длинных хрящах иглообразной формы постоянно двигались, как будто сканируя окрестности звуковыми импульсами. Лицо было покрыто россыпью крошечных пятнышек, похожих на веснушки.

На розоватом животе не имелось ямочки пупка. Так что, несмотря на внешнее подобие, к человеческому роду эта живая диковинка никакого отношения не имела. Вообще облик водного создания отдельными чертами наводил на мысли о приставке «ихтио», но все вместе казалось не отталкивающим и даже … притягательным. На гладкой коже русалке не было ни единой чешуинки, и она не блестела от слизи и воды, как положено рыбе. Наоборот, тело как будто светилось изнутри розовато-белым, с тем же пурпурным оттенком, что и волосы, только мягче. А кожа казалась бархатной, гладкой, однако не пластмассово-глянцевой. Рука сама тянулась потрогать, погладить, чтобы ощутить подушечками пальцев.

Создание склонило голову и улыбнулось, не разжимая широких, четко очерченных губ с крошечными вертикальными морщинками. Перепончатые уши раскрылись еще больше, обрамляя голову светящимся нимбом. Как ни удивительно, именно эта улыбка отрезвила девушку из другого мира. Сразу вспомнилась сцена из «Пиратов карибского моря» со сладкоголосой песней русалок. Лена отступила еще на шаг. Создание склонило голову еще больше, в ее живой шевелюре вспыхнул мягким зеленоватым светом цветок, похожий на лилию с плотными пересекающимися лепестками. Тончайшие, словно каллиграфическим пером выведенные брови сошлись на переносице, придавая очаровательному личику выражение легкого недоумения. Русалка словно чего-то ждала, однако ожидаемое не происходило, и это не то, чтобы сердило, а скорее озадачивало водное существо.

Вода плеснула в отдалении от светящегося тела, слишком далеко для хвоста в обычных «сказочных» пропорциях русалок. То ли там был другой обитатель, то ли подводная часть русалки была намного, намного больше и длиннее человекоподобной формы. Это отрезвило еще больше. Еще шаг в сторону от омута. Русалка моргнула, при этом у нее двигались не веки, а вертикальная полулунная складка, как у кошки. Зрачки еще больше расширились, заливая глазные впадины ровным зеленоватым светом.

— Кто ты? — спросила Елена. Прозвучало хрипловато и невнятно, главным образом от пересохшего горла. — Кто ты, — повторила она и на всякий случай добавила то же самое по-английски. Крайне сомнительно, что здесь был в ходу английский, но мало ли…

Определенно нет. Языковой барьер оказался прочным. Русалка нахмурилась с еще более озадаченным видом. Разрезая темную гладь воды, словно фигура на носу парусного корабля, она подплыла почти к самому берегу. Призывно улыбнулась и протянула Лене руку. Рука показалась самой обыкновенной и даже без перепонок. С короткими или аккуратно остриженными ногтями такого глубокого молочно-перламутрового оттенка, что, несмотря на голод, жажду и свинцовую усталость, девушка почувствовала тонкий укол далеких отголосков зависти.