ОЯШ - [59]

— Слышь, педофил, ты кого отбросом назвал?

Глава 26. Битва за скидки 90%

— К-Кимура… — пропищала не своим голосом Ивасаки, съежившись. Хм, вообще на нее не похоже… ну да ладно, не мое дело! Мое дело касается того, что какой-то пидор, смеет называть меня отбросом? Судя по его виду, он-то и есть отброс, а я же просто гопник-извращенец.

— Ты че рявкнул, молокосос?! — надулся мужик, став еще более круглым, чем раньше! Колобок, ты кажись, не в ту страну закатился! Да и не в тот мир! Хм, а интересно, в этом мире вообще есть такие сказки? Надо будет как-нибудь в интернете покопаться, поискать сказки других стран.

— Че слышал, педофил! — я злобно улыбнулся. — Судя по тому, как ты обращаешься с моей одноклассницей, я прав примерно на… 70 %.

— Не смей… не смей так говорить о моем… отце, — возмущенно топнула ногой Ивасаки. Хм, че-то она какая-то скромная сегодня. Это ей вообще не идет. Неужто… я прав? Да, помню, как-то, еще в том мире, когда я подрабатывал наемником — кем я только не был — я сидел во дворе и пил пиво, когда увидел, как мужик бьет девчонку лет тринадцати. Мне было пофиг, естественно… до определенного момента, пока ко мне не подошла девчонка постарше. Это была сестра той, которую избивал мужик, их папаша-одиночка.

«Простите, дядя Миша, но… я знаю, что вы убиваете людей за деньги, сказала старшая девчонка, ей, вроде как, было пятнадцать.

Ну и, спросил я, даже не поднимая взгляда на девчонку.

У… Убейте этого… человека, который зовет себя нашим отцом, чуть не плача произнесла девчонка, пока ее папаша избивал младшую дочь. Он… он делает с нами, что ему вздумается, говорит девчонка.

Все в этом мире имеет свою цену, ответил тогда я, у тебя есть чем заплатить?

Кредитка этого… на ней должны быть деньги, но я не знаю сколько, протянула мне девчонка кредитную карточку, я ее стащила у… этого, и если вы не убьете его, он сделает с нами… нехорошие вещи. Вернее, еще более нехорошие, чем обычно… он обещал, что будет продавать нас с сестрой».

Было видно, что девчонке трудно говорить все это, но я все же поразился ее храбрости. Не каждая способна подойти к соседу-наемнику, и признаться в таком. Потому я, как обычно, даже не задумываясь, взял кредитку, вместе с кусочком бумаги, на котором был написан пин-код, и быстро подойдя к папаше девочек, выхватил из-за пазухи пистолет и несколько раз выстрелил ублюдку в затылок. Свидетелей, кроме девочек, не было, разве что один пацан, пялившийся на нас из окна. Но он точно не сдаст, и я знал это.

На карточке, кстати, тогда обнаружилось чуть меньше ста косарей, ну да пофиг. Патроны они окупят и ладно. Зато, как я потом узнал, девочек забрали в детдом, и старшая уже спустя несколько лет, стала актрисой. Ее я несколько раз видел по телеку, угу…

— Слышь, Ивасаки, я буду говорить с ним так, как хочу, поняла? — фыркнул я. — Этому гандону, значится, можно обзывать меня, а мне нет?

— Ты поганый молокосос, я тебе сейчас…

Папаша Ивасаки не договорил, так как я за секунду преодолел расстояние между нами, выхватывая из-за пояса пистолет, и приставил дуло к яйцам ублюдка, злобно улыбаясь. Он издал какой-то скрип, а Ивасаки закрыла лицо руками, отойдя в сторону и немного отвернувшись. Ее колени дрожали, и она была готова свалиться на землю.

— Давай, назови меня как-нибудь еще раз, — встав на цыпочки, прошептал я ему в ухо, сильнее прижав пистолет к яйцам. — Сделай мне приятное, сладкий! Ну, как ты, наверняка, делаешь приятно моей однокласснице! Я таких как ты за версту чую, поверь мне! Все признаки указывают на то, что ты насилуешь свою дочь…

Когда мы были с Ивасаки в душе, все три раза, я каждый раз видел новые синяки, ссадины, которые были у нее по всему телу. Да и когда мы с ней трахались в медкабинете, слишком уж она… умело это делала. Тогда я не обратил внимания, но сейчас начинаю понимать, почему она, так легко залезла на меня, даже не смущаясь, в отличие от Шизуки и Танабэ. Да и ее лесбиянство… особенно те слова про светлое и доброе создание Шизуку… кажется, я догадываюсь, почему она решила влюбиться в девчонку…

— К-Кимура… — дрожащим голосом произнесла Ивасаки. — Пожалуйста… он же меня потом…

— Не-а! Детка, он ничего с тобой не сделает, ведь ты под моей защитой! — усмехнулся я. — На этот раз, уебан, я тебя отпускаю целым и здоровым, но увижу еще раз, я даже не погляжу на свидетелей, и прикончу тебя. А если подойдешь к ней… то твоя смерть будет очень и очень мучительной, ки-ки-ки!

Оттолкнув ублюдка от себя, я убрал пистолет за пояс, и подтянул к себе Ивасаки. Мать твою, а я оказался прав… вы только поглядите, как на меня смотрит бисексуалка! Епт… прям героем себя ощущаю, хех!

Фыркнув, толстяк сделал несколько шагов назад, а потом развернувшись, быстро пошагал прочь, частенько оборачиваясь к нам. Ивасаки, тем временем, прижимающаяся ко мне, несколько раз всхлипнула, вытерла слезы, и вдруг слабо улыбнулась.

— Кимура, я… ты не против, если я поживу у тебя?

— А что насчет твоей матери?

— Ее уже давно нет… потому этот ублюдок и делал со мной все, что хотел.

— Да я уж догадался, — ухмыльнулся я. — Но ты же понимаешь, что я это сделал не по доброте душевной?