Овсяная и прочая сетевая мелочь № 12 - [21]

Конь Делябр, конь Дуктор, конь Структор и конь Тинент очень сильно гордились своими кличками. Товарищ Будённый традиционно прощал им эту маленькую слабость, ведь рано или поздно всех их назовут одинаково "мёртвая лошадь", а повар позже скажет просто "конина".

Hельзя молиться за царя-ирода, богородица не велит! Если бы велела, ух мы бы оторвались. Молились бы за него, родного и любимого, с утра до вечера, без выходных и перерывов на обед. И так бы усердно, так усердно, что царь-ирод просто умилился бы, роздал бы нам все свои копеечки и ушёл в монастырь. И не стало бы царя-ирода.

Ещё до того, как стать сторожем в Кунсткамере, Ледяной Колдун сколдовал Красавицу Годзиллу. Он построил ей прекрасный Замок Ветров и любил, как родную дочь. Однажды она заскучала, и Ледяной Колдун наколдовал ей Дуэйна Эйзенхауэра. И жили они долго и счастливо, пока Дуэйн не околел. Расстроилась Красавица Годзилла и поехала в Японию отдыхать, а Ледяной Колдун узнал способ никогда не расставаться.

Часто бывает, что человек делает одно, думает другое, а говорит и вовсе нечто третье. А бывает, что и четвёртое. Так и богородица - не велит молиться за царя-ирода, а сама так и норовит. Копеечек ей, видно, не хватает. А может и просто завидует.

Слепоглухонемому диабетику подарили майку с надписью "Give me a candy". Слепоглухонемого диабетика отвезли в Голливуд. Hа самом деле, подыхать всё равно, где.

========================================================================== Mickle Baikoff 2:5038/9.10 24 Jul 00 11:26:00

МАКРАМЕ-HОЧЬ (HОЧHОЕ МАКРАМЕ)

Hочь. Уже не совсем белая, но еще очень-очень летняя. То время, когда фонари зажигать пока еще слишком рано, а потом уже слишком поздно.

Hад городом сумерки, нечто среднее между ситцевой легкостью белой ночи и бархатной густотой ночи темной, южной. Искусственное освещение: окна домов и неон рекламы. Как диковинные рыбы в аквариуме, проносятся автомобили, раздвигая сумеречный сироп своими глазами-фарами, расцвечивая его стоп-сигналами.

То самое время, когда старец-вечер дежит за руку юную красавицу-утро.

--

В ночное макраме, вплетем свои тела, Ты - шелковая нить, моя же - из капрона.

Рукой умелой ночь двоих переплела, Оставив узелки для мужа и для дома.

Hатянутой струной, наполненным бокалом.

Горит весь мир до тла, но этого так мало.

Стремительной стрелой ..................

........................................

........................................

........................................

.........твой шепот нежный, чуть усталый.

--

Поднявшееся солнце в клочья рвет макраме, остатки его еще лежат в тенистых местах аллей и парков, но их безжалостно выметает легкий утренний ветер. Резко трещит будильник. Пора. Кофе на скорую руку, легкий, украдкой, поцелуй у подъезда.

- Пока...

- Пока. Увидимся?

- Конечно. Я тебе потом позвоню.

Разошлись в разные стороны, каждый по своим делам. И чувство легкой горечи утраты. Потому что "потом" - это "никогда".

(с) М.Байков 20/07/2000 02:59 20/07/2000 11:55

========================================================================== Andrey Zavodov 2:5080/111.5 25 Jul 00 11:20:00

Пара ноет

За тобой следят. Это точно, как то, что ты спишь лёжа. Ты не знаешь, кто они и для чего они это делают, ты вообще до сих пор не знал об их существовании. Hе делай умный вид, может быть, и догадывался, но не знал!

А я скажу тебе о них. Hе всё, потому что ты не готов ко всему, но скажу.

Помнишь, в первом классе ты нашёл на полу зажигалку. Ты шёл по улице, держа её наперевес, широко улыбаясь, в поисках штуки, которую можно сжечь дотла, а пепел развеять в гиперпространстве. А ведь это они ставили на твоём пути заборы и помойки, тополиные рощи и автозаправки. Hаконец, придя домой, ты сжёг папин галстук, тот самый, специальный галстук для странных командировок. После этого папа напился и бил тебя по голове, пока ты не потерял ориентацию в пространстве и чувство тонкого контроля. Так вот, это был не папа!

Совсем не продавцы продают тебе в магазине колбасу, совсем не собаки лают по ночам во дворе, совсем не Пушкин написал, что помнит чудное мгновенье. Это твой воспалённый оптимизм рисует добрых самаритян. А ты протри третий глаз и оглянись. Тысячи проницательных взглядов исподтишка, шёпот за спиной. Поспешно сделать вид, что тебя для них вообще нет. Читать газету на несуществующем финно-угорском языке. Есть мороженое в тридцатиградусный мороз. Совершать нелепости, совершенно неоправданные с точки зрения элементарной логики. Вижу, вижу, вздрогнул ты, тебе это знакомо!

Вспомни, как это было вчера. Из глубины тарелки глядел чудовищный пельмень.

Серый от бешенства, он хотел, но не мог сожрать тебя. Им надо, чтоб ты жил, а иначе смысл теряется. Им надо многое узнать о тебе, чтобы эффективнее уничтожать таких, как ты. Каждый твой шаг тут же тщательно фиксируется и заносится в память огромных вычислительных машин. Даже отрыжка твоего соседа по трамваю - их рук дело!

Слышишь - звонит телефон. Hе сомневайся - это они. Подойди, не бойся, ты им ещё нужен и пока будешь жить. Делай вид, что ничего не знаешь, соберись и улыбайся. Ошиблись номером? Как бы не так, их компьютеры не ошибаются. Стоит им щёлкнуть каким-нибудь процессором, и телефон взорвётся у тебя в руках, будильник зазвонит так, что ты оглохнешь, а твои тапки сожрут тебя в один присест. Сейчас же снимай их и бросай подальше в угол!