Оверклокеры - [81]

– О, доблестный страж, внемли голосу своего рассудка! – попытался достучаться до разума гоблина лорд. – Я могу пожаловать тебе титул. Или озолотить тебя. Хочешь мешок темерских талеров? Я заплачу, только отпусти меня. Обещаю, что не трону тебя и твою семью. Послушай…

– Заткнись! – злобно проворчал Клоп. – Ты убил его… Он же другом мне был… Что я теперь скажу? Чёрт побери, что я скажу его жене и детям? А? – растеряно мямлил гоблин.

– Послушай, я не хотел причинять ему боль, правда. Поверь мне, я лишь хочу…

– Закрой свою вонючую пасть! – гневно заорал гоблин. – Сейчас ты мне за всё ответишь! – с этими словами Клоп резко подскочил и весьма ловким и точным движением со всей силы вонзил иглу в икроножную мышцу правой ноги лорда.

– Вот тебе, ублюдок! – злорадно прокомментировал свои действия Клоп.

Лорд взвыл от боли, его массивная челюсть сомкнулась со звонким лязганьем, а из глаз брызнули слёзы удивления и… облегчения. Стены, потолок и скалящаяся в ухмылке волосатая морда Клопа закружились в безумном танце, затягивая в свой хоровод Хаарта. Всё вокруг хохотало, скалилось и плавало в воздухе… Потом вдруг всё резко замерло и стены темницы стали распадаться, как карточный домик. А затем и потолок дал огромную трещину, через которую все предметы в камере вместе с лордом герцогства Грифона вылетели в чёрную, как гудрон, пустоту.

И снова боль.

И снова липкая тьма вокруг.

***

Он потерял уже счёт тем мгновениям, когда был в сознании, потому что они были очень непродолжительными. Грань между реальным и иррациональным стала настолько тонкой и зыбкой, что он не видел разницы. Ему постоянно казалось, что он куда-то едет вместе с ложем, к которому привязан, причём, что странно, вовсе не прилагая для этого каких-либо усилий. Периодически до него доносилось эхо, отдалённо напоминающее чей-то голос. Быть может, это был его голос? Он не знал. Было ли ему больно? Скорее нет, чем да. Он не помнил, что такое боль. Он вообще ничего не помнил. Да и существовал ли он когда-нибудь – вот главная тайна мироздания, так и оставшаяся для него загадкой. Так было. Но лишь до времени, когда он был вынужден открыть глаза от резкого запаха, ударившего в нос, в очередной раз вернувшись в реальность. В голове Хаарта промелькнула мысль, что хуже пахли только внутренности виверны, убитой им однажды, однако вонь, вырвавшая его из объятий Морфея, отрезвляла получше капустного рассола его матушки.

Он по-прежнему лежал на спине. Затылок всё ещё давал о себе знать, да ещё этот ослепляющий свет, от которого болело, казалось, всё тело… Лорд рефлекторно попытался поднять руку к глазам, чтобы прикрыть их. И о чудо! У него это получилось! Секунду, наверное, он не мог поверить в то, что мог двигать руками и ногами, когда вдруг яркий свет над его головой померк.

– Артём, ты живой? – чуть не плача прошептала склонившаяся на ним тень.

Теперь Хаарт смог разглядеть в этом бесформенном поначалу тёмном пятне женское лицо, прекраснее которого он не видел во всём королевстве Грифона, да и за его пределами тоже.

– Корделия! – с трудом прохрипел он и улыбнулся.

– Это же я, Катя. Ты что, не помнишь меня? Что они с тобой сделали, сволочи?!

Лорд почувствовал, как тёплые и солёные капли нежно коснулись его носа, щёк, а потом и губ. А ещё он так близко от себя почувствовал её учащённое дыхание, что рефлекторно потянулся к нему навстречу, забыв про жуткую боль в затылке. Поцелуй получился немного нервным и быстрым, но вовсе не потому, что лорд и графиня этого хотели. Просто в эту самую минуту, нарушив идиллию влюблённых, в комнату, сопя и кряхтя, ввалилось огромное чудовище, похожее на тролля, в смешном зелёном колпаке и такой же робе. Издав ужасный вопль, напоминающий рык самца василиска в брачный период, тролль, бешено водя зрачками из стороны в сторону, прорычал человеческим голосом:

– Какого хрена посторонние в операционной? Охрана! Охрана!!!

Корделия от неожиданности вскрикнула и отскочила от Хаарта, голова которого с глухим звуком упала обратно на ложе. Лорд скорчил лицо от боли и закатил глаза, по-видимому, в очередной раз упав в обморок.

– Не подходи, – голос графини был как никогда резок и твёрд. – Не подходи, говорю.

Она вытянула перед собой руку, крепко сжимавшую хирургический нож, которым минуту назад перерезала ремни, сдерживавшие Хаарта.

– Положи скальпель, дура, – зарычал тролль и осторожно сделал шаг вперед, – а не то порежешься.

– Я же сказала – не подходи! – голос графини дрожал, но рука её не дрогнула.

– Ладно-ладно, девочка, успокойся. Мы все сейчас должны успокоиться. Просто не делай резких движений, – более спокойно заговорил тролль. – Медленно положи скальпель на пол и отойди на несколько шагов. Я обещаю, что тебе ничего за это не будет, в отличие от твоего дружка. Его мы отпустить уже никак не сможем. Но тебе-то это зачем? Ты молодая, красивая… У тебя всё ещё впереди! Зачем тебе портить жизнь из-за какого-то больного кибераддикта? – продолжал заговаривать зубы Корделии тролль, медленно приближаясь к ней.

– Он не больной! Это вы здесь все больные, раз это не видите! – с яростью в голосе выпалила графиня.