Овечка в волчьей шкуре - [13]

Куда я иду, мне стало ясно минут через пятнадцать. До этого момента я не отдавала себе отчета, что собираюсь предпринять, а свернув на Чапаевскую, поняла, что хочу попасть домой. Конечно, это очень опасно, конечно, и милиция, и неведомые враги будут скорее всего ждать меня там, но вернуться — единственный способ что-нибудь узнать. Вдруг Андрей оставил мне записку (глупость!) или каким-то другим способом… Неважно, что я придумаю, оправдывая желание вернуться в свой дом, главное — я не могу не вернуться. Вот так толково рассуждая, я приближалась к родному дому.

* * *

Дом возник из-за поворота, а я немного притормозила.

Затем, сменив траекторию движения, завернула в соседнюю подворотню и, быстро оглядевшись, приблизилась к мусорным бакам. Пистолет лежал там, где я его оставила. Не придумав ничего лучше, я завернула его в свое платье и сунула в пакет. Затем быстро поднялась по пожарной лестнице на крышу соседнего дома и где-то с час наблюдала за своим подъездом. Через этот самый час я решила, что проникнуть в дом дело несложное, вопрос в том, что или кто ждет меня в квартире. Но прежде чем что-то предпринимать, следует дождаться темноты.

Я спустилась с крыши, на этот раз воспользовавшись чердачной дверью, которая была не заперта, и немного прогулялась по так называемому техэтажу. Среди мусора, старых коробок, двух чемоданов со сломанными замками я смогла обнаружить несколько очень полезных вещей, сунула их в пакет и лишь после этого покинула техэтаж.

У меня было что-то около часа в запасе, и я завернула в пивбар, который находился по соседству. У хозяйки квартиры я позаимствовала двадцатку и теперь с кружкой пива устроилась в уголке. Никто из присутствующих моим появлением не заинтересовался. Женщина неопределенного возраста с ярко-рыжими волосами стояла за стойкой, разгадывая кроссворд, потом потянулась, поскучала, глядя на холодильник, и включила старенький телевизор, находившийся тут же на стойке. На экране возникла какая-то жуткая физиономия, затем исчезла и бодрый голос сообщил: «А вот и мы». Женщина поморщилась и переключила канал. Шли местные новости. Склонившись над кружкой, я исподлобья смотрела на экран, чувствуя, как начинают дрожать руки. И было от чего: сегодня в городе совершено три убийства. Об одном из них говорили особо. Удар, который получил Виктор Егорович, оказался смертельным, а убила его, конечно, я, после чего, выпрыгнув в окно, скрылась с места преступления. Диктор стала зачитывать мои приметы, но фотография на экране не появилась, хотя мой паспорт остался в квартире, да и раздобыть её в паспортном столе для милиции дело двух минут. Еще одна загадка… Если меня активно ищут по обвинению в убийстве капитана милиции, соваться в квартиру — дело весьма рискованное; но, как только за окном стемнело, я вышла на улицу и направилась к своему дому.

Покойный Виктор Егорович был совершенно прав, утверждая, что воспользоваться пожарной лестницей в нашем доме было нельзя, но это только в том случае, если вы решили спуститься с крыши. Подняться на второй этаж — сущий пустяк. Появляться во дворе, куда выходила наша лоджия, я не рискнула; очень возможно, что соседи с собаками ещё не разбрелись по домам и заметят меня. От проезжей части наш дом со стороны улицы был отделен двойным рядом зеленых насаждений: ближе к дороге чахлые березки, ближе к дому разросшиеся кусты боярышника. Прогуливаться в особой близости к ним вряд ли кому придет в голову. Я нырнула в кусты и с удовлетворением отметила, что в нужном мне окне, выходящем на незастекленную лоджию первого этажа, свет не горит. Я быстро забралась в лоджию, повесив пакет на руку, прикинула расстояние до второго этажа, проверила крепость бруска, на котором крепились бельевые веревки, и ловко, точно кошка, перебралась на лоджию этажом выше. На этот раз мои способности удивления у меня не вызвали, в конце концов, это не с крыши прыгать.

Лоджия нашего соседа-алкоголика тоже была не застеклена; проверив дверь, я извлекла из пакета железку с острым концом и сломанную отвертку, которые прихватила на техэтаже, и с ловкостью фокусника открыла дверь, умудрившись сделать это практически бесшумно. Достала пистолет и осторожно вошла.

Комната тонула в темноте, я немного постояла, прикрыв дверь за своей спиной, затем сделала первый шаг. Очень жаль, что нет фонарика. Прогулявшись по квартире, я зашторила окна в комнате и кухне (шторы были тяжелые и явно не дешевые, что довольно странно для одинокого, сильно пьющего человека), затем включила свет в туалете. Такого освещения было вполне достаточно, чтобы немного осмотреться. В прихожей остались пятна крови, наверное, в том месте, где лежал убитый. В комнате беспорядок, кровать разобрана, на столе перевернутая пепельница, две пивные банки. Телевизор «Сони» в углу и видеомагнитофон. На кухне батарея пустых бутылок, штук пятьдесят, не меньше. Надо полагать, алкаш в деньгах не нуждался. Я пристроилась на полу возле туалета и попробовала понять, чем мне так не нравится данная квартира. «Общее место», — хихикнул кто-то внутри меня. В самом деле: беспорядок, бутылки, даже опрокинутая пепельница — обычный фон одинокого алкаша. Шторы, видео, постельное белье… Конечно, можно предположить, что все это досталось ему от любимой жены или матери, но мужик нигде не работал, а при таком раскладе любой нормальный алкаш давно бы все пропил.