Ответы непосвященному (I) - [72]

Семерка – есть результат выбора. Но результат выбора может быть только один – победа, победа над злом. Если же выбор неправилен и Человек обратился во зло, – дальнейшего пути у него нет. Поэтому расплата за грех есть смерть, смерть духовная, в первую очередь.

— Выходит, надо быть бандитом и убийцей, чтобы приблизиться к Царствию Небесному?

— Бандитом и убийцей быть не надо. Но Человек, искренне раскаявшийся в тяжком грехе, способен построить под собой такую платформу отречения от зла, которую, повторяю, многим внешне добропорядочным людям построить немыслимо. Вспомним слова Христа: «Одна спасенная душа грешника мне дороже десяти праведных душ»… В этом есть глубокий смысл.

— Напоминаю: не согрешишь – не покаешься?

— Смысл в том, что люди, которые прошли через большое страдание, через большие тяготы, через большое зло – несут в своей душе и большой потенциал внутренней скорби. И приходит момент, когда искра падает на этот сложенный хворост скорби, и он вспыхивает огнем очищения.

— Я не говорю, что бандит не может измениться. Однако самой идеей, что бандиты, убийцы и насильники могут быть ближе к Царствию Божию, чем другие люди, мы, по сути, развязываем руки подонкам, потому что даем им потенциальную возможность в дальнейшем покаяться и вознестись над теми, которые жили честно.

— И слава Богу, если они поймут, что, изменив свою жизнь, они изменят не только себя, но и жизни сотен людей вокруг себя. Если, зная, что в их жизни есть прощение и есть понимание, они обратятся к тому великому потенциалу скорби и покаяния, который они несут в своей душе, и это позволит им лучше расслышать голос своей совести. Повторю: бандиты и убийцы могут быть лучше закостеневших в своих стереотипах людей. Я не говорю, что для того, чтобы спастись, им нужно продолжать грешить и закоренеть в своем грехе. Но у них есть возможность отречься от греха именно потому, что они видели так много греха, и именно потому, что на подсознательном и на сознательном уровне они знают, как это тяжко и как это больно.

— А не меньше ли грешил бы Человек, убоясь геенны огненной – за убийства, за насилие, за преступление?

— Вести души к совершенству, запугивая их вечной огненной геенной, невозможно. Страх не может быть оружием веры. А страх Господень есть не ужас перед наказывающим суровым Богом, каким порой пытались представить Бога служители церкви. Страх Господень – благоговение от раскрытия своей души навстречу Создателю; страх Господень есть мистический трепет раскаяния, скорбь о совершенном. Страх Господень всегда есть осознание, потому и сказано, что он есть начало всей премудрости. Страх Божий рождается в молчании, когда человеческая душа обращается в глубь себя и начинает видеть содеянное ею.

— Спрошу иначе: а уменьшил ли страх перед геенной количество грешников?

— Он не уменьшил количество грешников, но увеличил количество заблуждающихся.

— Вероятно, глубоко верующий Человек вообще неспособен сознательно совершить тяжкое преступление.

— Если он обрел в глубине себя веру, основанную на принципе ненасилия; веру, основанную на разумном отношении к миру, на расширении своего сознания, на мудрости, истине, любви, правде, на тех истинных добродетелях, которые составляют безвременную основу человеческой души. Но если Человеку кажется, что он верит, и в то же время он предает анафеме своих ближних, превращается в духовного кровопийцу, преследует инакомыслящих, называет еретиками всех вокруг, кто не исповедует его веру или его учение, – такой Человек подлинной верой обладать не может. Вера – это расширенное, глубокое и светлое сознание, открытое ко всему прекрасному и ко всякой форме Истины.

— Я говорю сейчас не о духовных кровопийцах, а о кровопийцах настоящих: о людях, отнимающих жизни других людей. И как-то странно звучит, что для них открыт путь в Царствие Небесное.

— Путь в Царствие Небесное закрыт лишь для того, кто хочет его закрыть для себя, кто ставит перед собой комплекс целей, заведомо противоречащих духовному миру и ни на йоту не готов сдвинуться с этой позиции. Поэтому мы говорим, что есть иная форма жестокосердия – худшая, чем жестокость. Жесткое сердце – это сердце, которое не желает меняться. Закореневший в своих стереотипах и грубых убеждениях Человек, даже не убивающий и не грабящий никого, может быть хуже грабителя и убийцы. И, быть может, те люди, которые в свое время внесли в Священное Писание одну поправку, дописав к словам Христа «Истинно говорю вам, кто гневается на брата своего или на сестру свою, тот подлежит Синедриону» лишь одно слово «напрасно» – чтобы оправдать зверства уже сформировавшейся как правящего института Церкви, совершили больший грех, чем те, которые совершили физическое убийство. В результате этой поправки были сожжены миллионы людей. Инквизиция, предавая огню и мечу еретиков, ссылалась на это слово: «Наш гнев не напрасен, ибо они – еретики».

Убийство является страшным духовным преступлением, которое нельзя оправдывать. Конечно, закоренелый грешник, не желающий каяться всем сердцем, не может рассчитывать ни на что, кроме страдания в физической жизни и страшной духовной смерти. Но это не означает, что если вдруг сам он ужаснется содеянному и раскается, то все равно не будет принят в Царствие Божие. Путь к спасению открыт для любого Человека.