Ответная месть - [47]

— Нет, пока вы не пообещаете, что дадите мне время найти мерзавца. Мне нужно, чтобы у Тоса круглосуточно была выставлена охрана; мне нужен водитель, который будет мне полностью подчиняться. Мне нужен доступ к компьютеру, мне нужно…

Пински встал.

— Ни хрена ты не получишь от меня, что тебе нужно, — зло сказал он. — И спрячь свою дурацкую пушку.

Страйкер начал отступать в глубь гостиной.

— Я застрелю тебя, Нед.

— Не застрелишь, — сказал Пински. — Я давно тебя знаю, Джек. Отдай револьвер и ступай спать. Мы со всем разберемся. Если это коп — если это кто угодно — мы все равно достанем его. Оставь это для нас. — Он жестом остановил Страйкера, пытавшегося возражать, и продолжал: — Разве ты не доверяешь нам? Разве не ты учил меня всему, что я знаю? Не ты? — Говоря это, он моментально потянул руку и выхватил револьвер у Страйкера. Проверил, заряжен ли тот, увидел, что предохранитель спущен — как он и думал.

Положил револьвер в свой карман. Мягко наступая, он подталкивал Страйкера к софе, пока тот не оказался возле нее. Затем он нажал на его здоровое плечо и заставил Страйкера сесть.

— Джек просто устал, — сказал он Нилсону, будто это объясняло все.

— Он рехнулся, — сказал Нилсон, стыдясь, что сам не уложил Страйкера. Но черт побери, этот сукин сын довольно страшен, когда впадает в бешенство.

— Теперь рассказывай, что случилось.

Нилсон рассказал. Все это время Страйкер сидел на кушетке, опустив голову, ничего не говоря, — поверженный человек.

Когда Нилсон закончил, Пински вышел в кухню и огляделся, а затем вернулся.

— Я доложу, — сказал он, берясь за телефон.

— Нет, не… — начал было Страйкер.

— Прости, Джек, но ты знаешь, что это нужно, — твердо сказал Пински. — Некоторые правила и я обхожу, но не в этот раз. Это для твоего же блага.

— Черт возьми, послушай же меня! — заорал Страйкер. И он повторил то, что говорил до сих пор. — И еще. Я думаю, что знаю, кто это. Я думаю, это Тим Лири.

— Интересно… — сказал Пински. Его рука все еще была на телефоне, но трубку он не взял.

— Ты раньше так не думал, — напомнил ему Нилсон.

— Он раньше и не говорил, что это Лири. Он только сказал «коп».

— С чего бы это Лири начал убивать полицейских? — спросил Нилсон.

— Потому что он ненавидит наш департамент, — сказал Страйкер. — Он ненавидит всех нас. Это видно по его глазам. Ты же был в суде, Нед. Ты был на процессе Бронковски. Ты видел, как он смотрел на нас, — ты должен был разглядеть ненависть в его глазах. Он хочет заложить нас, но его не приводят к присяге, вот он и избрал другой путь: он по одному уничтожает нас, и будет это делать, пока кто-нибудь не остановит его.

— Я не уверен, что согласен с твоей версией, — медленно проговорил Пински. — Разве он не под наблюдением?

— Нет, — пояснил Страйкер. — Я спросил по телефону.

— Разве к нему никто не приставлен? — удивился Нилсон.

— Нет.

— Бог мой — почему?

— Догадайся.

Пински и Нилсон переглянулись.

— Друзья? — предположил Пински.

— Что-то знает? — высказал свою версию Нилсон.

— Выбирайте кому как нравится, — сказал Страйкер.

— А ты думаешь, что это он все сделал? — спросил Пински, указывая на дверь кухни и развороченный телевизор.

— Кто еще мог сделать это? — возмутился Страйкер. — Я уверен, если мы поищем, то сможем найти связь между всеми убитыми офицерами и Лири. Но он промахнулся с Тосом и мной. Теперь дважды — со мной. И наверняка попытается убить меня снова. Он сумасшедший, но слишком хитер, чтобы это показать.

— Тогда вы с Тосом нуждаетесь в охране, — сказал Пински.

— Тос — да, но я не… — начал Страйкер и остановился. Снаружи послышался вой сирены.

Нилсон подошел к окну и выглянул.

— Кажется, кто-то из соседей все еще верит в полицию, — сказал он. — Черно-белая машина у подъезда и двое в форме идут сюда.

— Черт побери, черт побери! — провыл Страйкер.

Пински посмотрел на Нилсона.

— И как раз когда все так хорошо пошло, — проговорил он.

20

В палате было темно и тихо, разве что слышно было жужжание приборов, контролирующих состояние Тоскарелли. Страйкер, выглядевший устало, опустился на стул возле постели. Он посмотрел на профиль Тоса — и вздохнул.

— Дело в том — что бы там ни делал Пински, он никого сюда не посадит до утра, правда? Даже если он получит разрешение на это вообще, — сказал Страйкер. — Так что, пока такие вот дела, я посижу здесь, пока не придет твоя мать, ладно? Не думаю, что кому-то удастся проникнуть через кордон твоей престарелой леди и твоей сестры Марины. Она, может, и выглядит как ангел, но у нее костлявые кулаки. Если я выскажу ей свои опасения, даже у сестер возникнут проблемы — как к тебе проникнуть.

Тос ничего не отвечал.

— А если Пински не удастся уговорить Клоцмана выставить охрану, я снова приду завтра ночью. Есть возражения?

По-видимому, у Тоса не было возражений.

— Как я думаю в настоящий момент, это должен быть Лири, — доверительно продолжал Страйкер. — И что мне нужно — это чтобы у меня были развязаны руки, ты понимаешь? Ты знаешь, я люблю действовать на свободе, правильно?

Тос все понимал.

Страйкер рассказал ему обо всех своих мыслях, о телефонных справках, которые он навел, сидя в своем кабинете долгий этот день, и, наконец, рассказал ему о дробовике.