Отвергнутые мертвецы - [154]

Они уплывали прочь, сливаясь воедино в невыразимом ощущении освобождения. Мёртвые не могут вернуться, но они способны простить. Кай знал, что всегда будет помнить этих людей, а они никогда не забудут его. Мысль о том, что они навечно останутся с ним, заставила его улыбнуться, поскольку теперь они были частью его прошлого, а не тяжким камнем на его душе.

Тёплый ветерок приглашающе теребил шелковый полог, занавешивающий открытую дверь балкона, и Кай поднялся на ноги. Он неторопливо пересёк мраморный пол, чувствуя себя так, словно Арзашкун перестал быть местом укрытия, превратившись в царство чудес. Он воссоздал по памяти каждую его башню и каждую его комнату, но никогда не наслаждался его великолепием по-настоящему. И лишь сейчас он оценил всё чудотворное мастерство его древних строителей, их чувство пропорции и ту радость, с которой они возводили эту красоту к небесам.

Он вышел на балкон, но вместо бескрайних песков Руб-эль-Хали увидел зелёный пейзаж из буйных лесов, широких лугов и прозрачных рек. Это была Пустая Земля тех времён, когда её ещё не поглотили пески, – изобильный край, за который цари и императоры сражались с самой зари цивилизации. Это было место, где зародилась его раса, и оно лучилось безграничным потенциалом человечества.

Кай не удивился, увидев, что его ожидает регицидная доска с расставленными на ней фигурами. Его соперник по игре на побережье снова сидел со стороны оникса, и их разговор вдруг всплыл в памяти Кая со всей чёткостью. Но если раньше его противник имел малопонятную внешность, то сейчас его голова была непокрыта, и Кай почтительно склонил голову при виде лица, которое привычнее было видеть изваянным в мраморе.

– Ты выглядишь изменившимся, Кай, – сказал человек. Его золотые глаза поблёскивали, как две монеты.

– А я и изменился, – ответил Кай, усаживаясь за серебряные фигуры. – Я чувствую себя свободным.

Мужчина улыбнулся:

– Хорошо. Это всё, что я когда-либо для тебя желал.

– Вы вывели "Арго" из варпа, – сказал Кай, двигая вперёд серебряную фигуру.

– Это вопрос?

Кай помотал головой:

– Нет. Не хочу знать. Правда только портит дело.

– Правда неуловима, её вечно приходится завоёвывать заново, – заметил мужчина, пересекая доску храмовником.

– Вы видели? – спросил Кай, уже зная ответ.

– Я видел то, что Сарашина спрятала в тебя, да.

Кай промолчал, и они продолжали играть в тишине, разменивая фигуры по всей поверхности доски. Памятуя о предыдущей схватке за регицидной доской, Кай делал ходы осторожно, не жертвуя понапрасну своими фигурами и отказываясь идти на излишний риск.

– Тебе не хочется играть? – спросил его противник.

– Даже не знаю, что вам сказать, – ответил Кай, откидываясь назад в своём кресле. – С учётом того, что вы знаете о будущем, вам всё ещё хочется разыгрывать партию?

– Конечно. В такие времена, как нынешние, это лучший способ не потерять собранность, – сказал мужчина, двигая вперёд своего императора в рамках агрессивного хода, задуманного, чтобы склонить Кая к опрометчивому решению. – Хочешь узнать настоящий характер человека – сыграй с ним партию. В любом случае, будущее есть будущее, и мои чувства по его поводу никоим образом его не изменят.

– Правда? Даже вам не по силам его изменить? – спросил Кай, охотно заглатывая наживку.

Мужчина пожал плечами, словно они обсуждали какой-то пустяк.

– Некоторым вещам, Кай, необходимо случаться. Даже самые кошмарные ужасы, какие ты только в силах вообразить, иногда должны воплощаться в жизнь.

– Зачем?

Его соперник передвинул своего дивинитаха на запирающую позицию:

– Затем, что иногда единственная победа, которая возможна, – это не дать выиграть твоему противнику.

Кай изучил доску и увидел, что не может сделать ход.

– Пат, – подытожил он.

Мужчина развёл руками в пустом жесте извинения.

– Я знаю, что некоторые люди считают меня всемогущим. Но в том, чтобы быть всесильным и всеведущим, есть одна загвоздка.

– И?

– Ты не можешь быть ими обоими одновременно, – иронически улыбнулся мужчина.

– Так что же теперь будет?

– Я доиграю партию.

– Эту? – спросил озадаченный Кай.

– Нет, – сказал мужчина. – Наша игра закончена, и я тебе за неё благодарен.

– Я вас ещё увижу?

Его противник рассмеялся:

– Кто знает, Кай? Если я что и вынес из нашей игры, так это то, что всякое возможно.

– Но вам же предстоит умереть.

– Я знаю, – сказал Император.

* * *

Кай открыл глаза и увидел лишь тьму. Он похолодел и почувствовал, что начинает задыхаться от захлестнувшей его клаустрофобии. Он выдернул свои руки из пальцев Роксанны и начал сдирать повязку, обёрнутую вокруг его головы. Он рвал её с исступлением, пригоршнями выдёргивая грубую ткань и липкие марлевые тампоны. До него доносились пронзительные стенания приближающегося Отсутствующего Ангела.

Слетели последние бинты, и Кай обнаружил, что смотрит в переливчатые глаза Роксанны. У них был чудеснейший оттенок, янтарный с золотыми крапинками, и астропат спросил себя, как же он не замечал этого раньше. Мгновение спустя он понял ответ.

Какой бы дорогостоящей и прецизионной ни была его аугметика, не стоило и надеяться, что она сможет воссоздать чудо человеческого глаза. Он увидел потрясённое выражение на лице Роксанны и прикоснулся к своему лицу. Там, откуда Асубха вырвал его глаза из стекла и стали, и где раньше была отёкшая, покрытая кровоподтёками плоть, пальцы нащупали нежную кожу и мягкую податливость органических тканей.