Отвечая за себя - [18]
Валентин Акудович сознательно декларирует неприятие политики, и его метафизика сведена к «ничто».
Алесь Антипенко ушёл в себя. Что он там ищет, мне неведомо, да и поделиться своими находками он не может, сколько бы ни прикидывался носорогом.
Игорь Бабков философствует в поэзии, которая, если всерьёз относиться к Платону, есть полная противоположность практике.
Большинство же философов заняты либо схоластикой, либо тавтологией.
Я не могу оставить философскую позицию пустой — ни у Доски, ни в реальной Беларуси. Этого не позволяет мне моя совесть, все мои знания и четвертьвековой опыт исследований, вся моя философия. Уход из философской позиции был бы предательством дела моей жизни.
Но я отчётливо вижу, что из моей философской позиции возможно практическое политическое действие. Более того, политическое действие в современной ситуации, сложившейся в реальной Беларуси, возможно только и исключительно из философской позиции.
Примечания
4
9 марта 2016 года В. Мацкевич был привлечён к административной ответственности за участие в несанкционированном митинге индивидуальных предпринимателей, состоявшемся 15 февраля. Об этом свидетельствовали два милиционера. Мацкевичем были представлены доказательства того, что он не только не присутствовал на митинге, но и вообще находился за пределами страны.
Окончательно или не окончательно. Бесповоротно или ещё есть шанс повернуть в сторону. Совсем уже или ещё не совсем. Весна или оттепель. Уже дно или снизу ещё стучат.
Когда человек становится взрослым? В 16, когда выдают паспорт? Или в 17, когда аттестат зрелости? Или когда замуж/жениться?
Это каждый решает по-своему.
Уже всё или ещё нет?
Слепому кажется, что впереди горизонт, а дальнозоркий видит тупик.
Шахматист видит мат за много ходов, а «чайник» не видит его до последнего хода.
Так что у нас в стране? Уже или ещё?
Слепые судят, не умеющие считать ходы принимают решения. Ничего не знающие пишут статьи в газеты и комментируют политику.
Хотите знать, где мы находимся, не доверяйте своим слабым глазам — разошлите разведчиков во все стороны и слушайте, что они скажут. Слушайте с сомнением и проверяйте всё по нескольку раз.
В поисках места философа я начинал с того, что обозначил это место географически — Минск. Минск — столица Беларуси, её витрина, та часть страны, которая выставляется напоказ. В 1990-е годы Минск был беден и убог. Такими были все города развалившегося Союза. Постепенно отдельные города восстанавливались и менялись, модернизировались. Минск опаздывал. Столицы балтийских стран быстро европеизировались. Но Минск проигрывал даже Киеву и Москве. Постепенно современные атрибуты жизни проникали и в Минск, строились бизнес-центры, разворачивались торговые сети, обновлялся внешний облик города, структурировалась территория, появились места с разным образом жизни, места для отдыха и развлечений, места для творческой публики, для людей, желающих странного, улучшались условия работы для тех, кто хотел работать. В Минске появилась возможность зарабатывать деньги и тратить их. Больше нет смысла ездить на закупки в Вильнюс или Варшаву.
Остальная Беларусь меняется ещё медленнее, чем столица, но меняется в ту же сторону. Уровень жизни хоть и медленно, даже лениво, но растёт, качество жизни оставляет желать лучшего, но только для тех, кому есть с чем сравнивать.
Но что-то всё же не так. Особенно если есть с чем сравнивать. А что именно не так?
— Экология? АЭС в Островце, аккумуляторный завод в Бресте, Светлогорск и другие опасности. Зелёные протестуют, большая часть общества им сочувствует, но без энтузиазма.
— Тунеядцы? Есть такая неприятность. Люди возбудились, даже выходили на улицы. Пошумели, власти не стали торопиться, но и не отказались от идеи видимости всеобщей занятости и перекладывания ответственности за свои неразумные действия на граждан.
— Беларуская мова? Есть значительная часть людей, крайне озабоченных этой проблемой. Может быть, она даже растёт. Но большинство смотрит на их активность равнодушно-добродушно.
— Дедовщина в армии? Страшно. Но «долг Родине» отдавать надо, и защищать западные рубежи России от НАТО, кроме Беларуси, некому.
— Права меньшинств? Самых разных, от этноконфессиональных до самых экзотических. Все сочувствуют.
— Наркомания? Все об этом знают, но никто не знает масштабов и размеров. Сети распространения расширяются, но наказываются не распространители, а потребители, чаще случайные и неопытные.
— Брошенные дети? Дети, отнятые у родителей по бюрократическому произволу? Каждый отдельный случай привлекает внимание общества, но вмешиваются в решение проблемы отдельные энтузиасты.
— Хоккеисты стали проигрывать? Спортивные достижения не соответствуют тем вложениям и усилиям, которые туда вкладываются. Обидно, но что поделаешь.
— Резня бензопилой в минском торговом центре? Убийство учительницы и ученика в Столбцах? Новости первой строкой.
— Домашнее насилие? Харасмент?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу поэта, критика и журналиста Игоря Панина вошли интервью, публиковавшиеся со второй половины нулевых в «Независимой газете», «Аргументах неделi», «Литературной газете», «Литературной России» и других изданиях. Это беседы Панина с видными прозаиками, поэтами, критиками, издателями, главредами журналов и газет. Среди его собеседников люди самых разных взглядов, литературных течений и возрастных групп: Захар Прилепин и Виктор Ерофеев, Сергей Шаргунов и Александр Кабаков, Дмитрий Глуховский и Александр Проханов, Андрей Битов и Валентин Распутин, Эдуард Лимонов и Юрий Бондарев. Помимо этого в книге встречаются и политики (вице-премьер Дмитрий Рогозин), видные деятели кино (Виктор Мережко), телевидения (Олег Попцов)
Немного магии и много классической (и не очень) политэкономии.
Воздушные змеи были изобретены в Поднебесной более двух тысяч лет назад, и с тех пор стали неотъемлемой частью китайской культуры. Секреты их создания передаются из поколения в поколение, а разнообразие видов, форм, художественных образов и символов, стоящих за каждым змеем, поражает воображение. Книга Жэнь Сяошу познакомит вас с историей развития этого самобытного искусства, его региональными особенностями и наиболее интересными произведениями разных школ, а также расскажет о технологии изготовления традиционных китайских воздушных змеев. Для широкого круга читателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
«Доктор, когда закончится эпидемия коронавируса? — Не знаю, я не интересуюсь политикой». Этот анекдот Юрий Мухин поставил эпиграфом к своей книге. В ней рассказывается о «страшном вирусе» COVID-19, карантине, действиях властей во время «эпидемии». Что на самом деле происходит в мире? Почему коронавирус, менее опасный, чем сезонный грипп, объявлен главной угрозой для человечества? Отчего принимаются беспрецедентные, нарушающие законы меры для борьбы с COVID-19? Наконец, почему сами люди покорно соглашаются на неслыханное ущемление их прав? В книге Ю.
История СССР часто измеряется десятками и сотнями миллионов трагических и насильственных смертей — от голода, репрессий, войн, а также катастрофических издержек социальной и экономической политики советской власти. Но огромное число жертв советского эксперимента окружала еще более необъятная смерть: речь о миллионах и миллионах людей, умерших от старости, болезней и несчастных случаев. Книга историка и антрополога Анны Соколовой представляет собой анализ государственной политики в отношении смерти и погребения, а также причудливых метаморфоз похоронной культуры в крупных городах СССР.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.