Отвечая за себя - [17]

А позиции заданы тем, что лежит у деятеля на Доске или на его верстаке (операционном столе хирурга или на рабочем столе главврача больницы).

С методологом, философом и практиком у Доски — всё точно так же.

Методолог организовал Доску, наметил на ней топику Беларуси. Философ заполнил пустые места на Доске конкретным знанием. Теперь практик может воспользоваться этой Доской как руководством к деятельности, вооружившись имеющимся знанием для преобразования объекта, изображённого на Доске.

Я был в позиции методолога, когда организовывал Доску для того, чтобы на ней можно было изобразить конкретную Беларусь в период независимости, с 1991 года по сей день.

Потом я перешёл из позиции методолога в позицию философа, занял место философа, чтобы заполнять знаниями Доску, построить картину современной Беларуси.

Потом я снова вернулся в позицию методолога, чтобы обеспечить работу практика, превратить Беларусь из предмета исследования в предмет управления и развития.

Но если место практика остаётся пустым? Если нет никого, кто занял бы эту позицию? Что должен делать методолог? Я снова возвращаюсь в позицию философа, чтобы обмозговать, осмыслить эту ситуацию.

Самый простой ответ на такой вопрос:

Занимай сам позицию практика! В нашем случае — политика. Перестань философствовать — займись реальной политикой!

Простые ответы, которые первыми приходят в голову, не всегда самые верные. Они подлежат критике и проверке.

Критика может быть логической, эпистемологической, социальной, ситуативной и т.д.

Позиции в деятельности накладывают определённые требования к своему заполнению.

Ведь не место красит человека, а человек место. Свято место пусто не бывает. В президентское кресло можно посадить кухарку или колхозника. Место будет заполнено, ничего хорошего из такого заполнения не будет. Бывали в истории случаи, когда философы, интеллектуалы заполняли собой позиции политиков-практиков. Философ Томаш Масарик был первым президентом Чехословакии.

Любая позиция требует соответствующих компетенций, способностей, призвания, наконец. А знаниям нужно учиться, компетенции осваивать на опыте. Есть и противопоказания к занятию тех или иных мест в деятельности. Если уж менять позицию, то к этому нужно относиться всерьёз.

Есть и социальный аспект при смене позиции. Сложные позиции социально обустроены. Для занятия той или иной позиции могут понадобиться социальные связи, особые отношения. Нужно вписаться в позицию. Социальное окружение может признать человека в той или иной позиции, а может зачислить в самозванцы, если не организованы и не простроены все необходимые связи и отношения, не согласованы инспектации и экспектации, или намерения и социальные ожидания.

Ну, и наконец, ситуативные обстоятельства.

Обстоятельства могут складываться так, что некоторые позиции в системе деятельности заполнить просто невозможно. Так, в СССР не было возможностей для создания альтернативных партий, не было оппозиции вообще. Существовала ли в СССР политика, были ли места в социуме для политиков? Были, конечно. Политикой в тоталитарном СССР считалось любое сомнение в правильности линии партии, любое возражение против решений начальства, даже мелкого.

Так кто был политиком в СССР? Непростой вопрос. Меня обвиняли в политической диверсии ещё в 16 лет, в 9 классе средней школы. Но было бы наивным на этом основании считать себя политиком на своём месте. Я был просто неуместным в школе и комсомоле.

Так вот. По здравому рассуждению, как конкретный философ, я прихожу к убеждению, что в современной ситуации в Беларуси политику в точном значении этого слова нет специально отведённого места в социуме, в государственной машине, в системе отношений.

Место практика-политика есть только в созданной мною, как методологом, ситуации у Доски.

Что это значит?

Это значит, что место и позиция политика запроектированы, но не реализованы. Они есть в проекте Беларуси, то есть в действительности, но не в реальности.

Всё действительное разумно, всё разумное действительно. Но не всё действительное и разумное реально.

Реальность современной Беларуси неразумна. Её, реальность, необходимо привести в соответствие с действительностью, сделать разумной. Тогда и только тогда в реальности появятся места для разумных человеческих действий и поступков.

Это особая, редкая и уникальная ситуация. Такое бывало в истории, но не часто, и всегда рассматривалось как ненормальное состояние.

Томаш Масарик стал чехословацким политиком ещё до провозглашения Чехословацкой Республики в 1918 году. Уже в 1917 году он занялся армией — белочехами, которые были рассредоточены в охваченной революцией России по всей транссибирской железной дороге. Он возвращал войска на родину. Но занявшись этим, он перестал быть философом, ушёл с этой позиции и занял другое место. Он создал это место и занял его.

Сегодня в Беларуси нет места методолога. Это место возможно только как дополнительная позиция к позиции практика. Философская же позиция автономна. Но она должна быть заполненной, а не пустой.

В Беларуси есть философы. Немного, но есть. Но они другие. Они не у Доски. Им нет дела до практики, до политики.