Отвечая за себя - [16]
Чьи слова повторяют наши «политики», комментируют наши комментаторы, тиражируют наши журналисты в СМИ?
Все они повторяют слова Лукашенко.
Всё в стране названо теми словами, которыми эти вещи номинировал Лукашенко.
Ко всему, что говорят в стране другие (писатели, эксперты, общественные деятели — но меня в этом контексте больше всего интересуют философы), наши «политики», комментаторы, журналисты, включая Юрия Дракохруста, относятся не просто несерьёзно, но часто просто враждебно.
Поэтому, Михал Янчук, давай назовём этих субъектов («способных воспринимать этого номинатора серьёзно») их именами! Это СМИ в первую очередь.
«Выборы» — это обман и мошенничество.
Но ни одно из независимых и оппозиционных СМИ не имеет такой редакционной позиции. Все обсуждают дату «выборов», причём как выборов, а не «выборов». Обсуждают кандидатов и прочие обстоятельства, которые создают впечатление существования в стране выборов.
2. Столько должно быть субъектов, чтобы номинация стала властью?
Много. В стране почти 10 000 000 человек. Половина этих людей должна знать истинные имена вещей. Важнейших вещей в стране. Важнейших здесь и сейчас, в 2019 году.
А что важно сейчас?
Это потайные переговоры Путина и Лукашенко об аншлюсе. Это тайная работа созданной ими рабочей группы.
СМИ об этом молчат. Люди об этом ничего не знают.
Они знают о выборах в 2019‒2020 годах.
А должны знать о «выборах» и о том, что в обмане нельзя участвовать, что мошенникам нужно противиться.
И если 51%, а лучше 83% избирателей это услышат и отнесутся к этому серьёзно, этого будет достаточно.
Я серьёзно говорю. Серьёзней некуда. И, кажется, достаточно просто. Как сказать проще, я не знаю. Но те, кто слышат мои номинации, пусть попробуют их повторить, чтобы стало ещё проще, ещё понятнее. Чтобы всё было серьёзно.
Примечания
3
Пьер Бурдьё: Социальное пространство и символическая власть (https://gtmarket.ru/laboratory/expertize/2006/883).
Чем занимаются политики в свободное от политики время?
Моё глубокое убеждение состоит в том, что политика не может быть профессиональным занятием.
Политика — свободное дело свободных граждан. Каждый свободный гражданин, уделяющий часть своего времени упорядочиванию общих дел, — политик.
Политик, получивший карт-бланш на то, чтобы упорядочить общие дела, становится чиновником. Так, гражданин, выставивший свою кандидатуру на президентских выборах и получивший доверие избирателей, становится чиновником самого высшего ранга в стране — президентом.
Никто не избавляет президента от занятий политикой постольку, поскольку он остаётся гражданином. Но он занимается политикой в свободное от исполнения своих чиновнических — президентских обязанностей.
Но в этом случае понятно, чем занимается политик, когда не занимается политикой, — он служит свою службу.
А вот чем занимаются политики, которые не получили чиновнических должностей, не стали депутатом, мэром, президентом, не получили должности министра, прокурора, судьи и т.д.?
Готовятся к следующим выборам?
Почему-то я не верю таким «политикам-профессионалам»!
В свободное от занятий политикой время некто может заниматься бизнесом. Это я понимаю.
Кто-то пишет стихи, прозу, публицистику, научный труд. Это я тоже понимаю.
Но чем заняты «политики», десятилетиями борющиеся за власть и не получающие её?
Понимаю Жириновского или Ле Пена — они клоуны на службе хитрых политиков, которые их используют в своих целях.
Понимаю Позняка, он фотографирует.
Понимаю Некляева, пишущего прозу и стихи, и Федуту, критикующего чужие стихи и прозу.
Но что делает NN, NA, NB и прочие?
Могу доверять только тем политикам, которые хорошо делают своё дело вне политики, которые занимаются политикой потому, что ИНАЧЕ НЕ МОГУТ, а не потому, что им нравится заниматься политикой.
Собственно, политики даже не занимаются политикой, поскольку политикой может заниматься любой гражданин в своё свободное от работы, бизнеса, частной жизни время, а политики — это те, кто посвящает политике времени больше, чем среднестатистический гражданин.
Я не могу не заниматься политикой, поскольку — достало! Поскольку так больше продолжаться не может и не должно.
Политика отнимает у меня время, порой требует от меня практически всё время, частное и рабочее. Но — что делать? Надо, значит, надо!
И я не могу найти общего языка с «профессиональными политиками», «профессиональными революционерами», «борцами» и т.д.
Лучше всего я понимаю тех, кого тоже достало, кто убедился, что дальше так продолжаться не может! И меня лучше понимают те, кто убеждён, что дальше так жить нельзя.
Итак, у Доски три места, три позиции:
1) Методолог.
2) Философ.
3) Практик.
Две из трёх позиций вакантны, заполнена только одна. Позиции, или места, не смешиваются. Вот одно место, вот другое, вот третье. Позиции, или места в деятельности, заполняются человеком, актором, деятелем. Человек может одновременно находиться в одном месте в каждый конкретный момент времени. Был у меня, правда, случай, когда я находился одновременно в двух местах, но даже наш «суд» не смог этого доказать>4.
Человек, субъект, актор может менять позиции, то есть переходить с одного места на другое. Или, например, при совмещении должностей или профессиональных позиций человек может попеременно исполнять разные обязанности, действовать по разным нормам и принципам. Так, хирург может стать главврачом больницы, то есть её директором. Но пока он делает операцию — он хирург, а когда он управляет больницей — он управленец, директор. Люди умеют разделять позиции.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История СССР часто измеряется десятками и сотнями миллионов трагических и насильственных смертей — от голода, репрессий, войн, а также катастрофических издержек социальной и экономической политики советской власти. Но огромное число жертв советского эксперимента окружала еще более необъятная смерть: речь о миллионах и миллионах людей, умерших от старости, болезней и несчастных случаев. Книга историка и антрополога Анны Соколовой представляет собой анализ государственной политики в отношении смерти и погребения, а также причудливых метаморфоз похоронной культуры в крупных городах СССР.
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
Мы сочли необходимым издать эту книгу не только на русском, но и на английском языке для того, чтобы американские читатели знали, что эмигранты из СССР представляют собой нечто совсем иное, чем опустившиеся неудачники и циники, которые были отобраны для кинофильма "Русские здесь". Объем книги не позволил вместить в нее все статьи об этом клеветническом фильме, опубликованные в русскоязычной прессе. По той же причине мы не могли перевести все статьи на английский язык, тем более, что многие мысли в них повторяются.
Эта книга посвящена 30-летию падения Советского Союза, завершившего каскад крушений коммунистических режимов Восточной Европы. С каждым десятилетием, отделяющим нас от этих событий, меняется и наш взгляд на их последствия – от рационального оптимизма и веры в реформы 1990‐х годов до пессимизма в связи с антилиберальными тенденциями 2010‐х. Авторы книги, ведущие исследователи, историки и социальные мыслители России, Европы и США, представляют читателю срез современных пониманий и интерпретаций как самого процесса распада коммунистического пространства, так и ключевых проблем посткоммунистического развития.
Очередная книга Валентины Красковой посвящена преступлениям власти от политических убийств 30-х годов до кремлевских интриг конца 90-х. Зло поселилось в Кремле прежде всех правителей. Не зря Дмитрий Донской приказал уничтожить первых строителей Кремля. Они что-то знали, но никому об этом не смогли рассказать. Конституция и ее законы никогда не являлись серьезным препятствием на пути российских политиков. Преступления государственной власти давно не новость. Это то, без чего власть не может существовать, то, чем она всегда обеспечивает собственное бытие.