Отважное сердце - [2]

Рыцарь в красной с золотом накидке воздел свой меч и издал яростный боевой клич, который быстро подхватили его соратники.

— Артур! — во все горло кричали они. — Артур!

Казалось, они обрели новые силы и второе дыхание. И теперь безжалостно рубились с врагом, не щадя никого — все больше их противников оказывались спешенными. Над гущей схватки взвился и затрепетал на яростном ветру боевой стяг. На алом поле золотом рдел огнедышащий дракон.

— Артур! Артур!

Гигант в сине-белой накидке лишился меча, но продолжал схватку, круша противников огромным щитом. Ударив его краем одного врага в шею, воин развернул его и, как копьем, протаранил забрало другого. Сопротивление одного из рыцарей, упорно не желавшего сдаваться, привело его в бешенство, и он попросту схватил того за шею огромными ручищами и приподнял из седла. Но, когда его противник повис между их скакунами, беспомощно размахивая руками и рыча в бессильной ярости, трижды проревел боевой рог.

Заслышав его хриплый рев, те, кто еще оставался в седлах, опустили мечи. Тяжело дыша, они судорожно натягивали поводья, пытаясь сдержать и успокоить своих разгоряченных коней. Те, кто оказался на земле, с трудом поднимались на ноги и начинали протискиваться сквозь толпу. Их мгновенно окружили пешие воины, вооруженные короткими мечами и палашами.[5] Один из спешенных рыцарей попытался было бежать, но запутался в виноградных лозах, и его быстро поймали и заставили вернуться к прочим пленникам. Оруженосцы принялись ловить лошадей, оставшихся без всадников и разбежавшихся после сечи.

Воин в алом и золотом стянул с головы шлем, украшенный позолоченными крыльями дракона — это оказался совсем молодой еще человек с острыми чертами лица, на котором яростным огнем пылали серые глаза, один из которых был наполовину прикрыт тяжелым веком, что придавало лицу зловещее выражение. Со свистом втягивая в легкие перемешанный с песком воздух, Эдвард окинул тяжелым взглядом побежденных, у последнего из которых только что отобрали оружие. Несколько рыцарей были ранены, причем двое из них тяжело. Еще один бессильно повис на руках товарищей, сдавленно постанывая и обнажив окровавленные десны с выбитыми передними зубами. Из груди Эдварда рвалось наружу бешеное торжество, и кровь горячими толчками пульсировала в жилах.

— Очередная победа, племянник.

Грубоватое замечание исходило от мужчины в сине-белой полосатой накидке, расшитой красными птицами. Уильям де Валанс снял свой шлем и отстегнул предличник, повисший на металлическом воротнике, соединявшем шлем с наплечником. По его широкому лицу ручьями струился пот.

Не успел Эдвард открыть рот, чтобы ответить, как его окликнул один из оруженосцев.

— Милорд, один человек погиб.

Эдвард обернулся и увидел оруженосца, склонившегося над телом. Накидка мертвеца была покрыта пылью, а сбоку на шлеме красовалась изрядная вмятина. Одна глазница была пустой, и из нее ручьем текла кровь. Остальные мужчины тоже смотрели на труп, машинально вытирая пот со своих лиц.

— Забери его доспехи и меч, — после короткой паузы распорядился Эдвард.

— Лорд Эдвард! — запротестовал один из пленников, стоявший безоружным в окружении пеших воинов. Он шагнул было вперед, но тут же остановился — путь ему преградили пехотинцы. — Я требую достойного обращения с телом моего боевого товарища!

— Вы получите тело для предания земле после того, как будет определена и внесена сумма вашего выкупа.[6] Даю вам слово. Но его снаряжение принадлежит мне. — С этими словами Эдвард передал шлем и щит своему оруженосцу и, взяв в руки поводья, направил коня между рядами виноградных лоз.

— Ведите пленников, — приказал Уильям де Валанс пехотинцам.

Люди Эдварда выстроились в колонну за своим предводителем, и стяг с драконом затрепетал над их головами, как воздетый кулак, темный на фоне сгущающихся сумерек. Оставив оруженосцев искать сломанное оружие и собирать раненых лошадей, бравая компания направилась прочь, не обращая никакого внимания на стенания крестьян, сбежавшихся к месту схватки и пришедших в отчаяние при виде понесенного ущерба. Турнирная арена, место для которой было выделено прошлым вечером, по обыкновению, располагалась меж двух городов и неизбежно включала территорию пастбищ, полей и даже деревни.

Шагом направляя своего коня, Эдвард стянул с рук латные рукавицы. По краям ладоней вспухли волдыри, кожа покраснела — и это несмотря на кожаную подкладку. За спиной он слышал негромкие голоса своих людей. Вне всякого сомнения, они обсуждали смерть и его реакцию на нее — в конце концов, это был всего лишь турнир и противники у них были ненастоящие. Но нельзя же вечно сражаться на турнирах! Очень скоро поле боя и враги станут взаправдашними. И он хотел, чтобы его люди были готовы к этому.

Массируя противно ноющие руки, Эдвард искоса взглянул на Валанса, едущего рядом. Тот явно чувствовал себя вольготно и вполне удобно, опираясь на высокую спинку седла, и переплетенные кольца его хауберка[7] тихонько позвякивали о дерево. В отличие от молодых воинов, он ничуть не сожалел о случайной смерти, вытирая обрывком ткани лезвие своего длинного меча, зазубренное от долгой службы. И клинок был отточен намного острее, чем у Эдварда и его людей.