Отважное сердце - [170]

«О, Боже! Сколь часто пророчества Мерлина сбывались! — писал о нем Питер Лангтофт. — И горцы стали одним народом, и Шотландия обрела королевский суверенитет, гарантом коего провозглашен король Эдуард».

Сейчас на алтаре перед усыпальницей Исповедника лежали эти регалии. Меч милосердия — Англия, корона Артура — Уэльс, и Камень Судьбы — Шотландия. Он сделал то, что поклялся совершить много лет назад в Гаскони, когда в его душу только запали семена честолюбия. Тем не менее, на презентации Камня, самой роскошной и пышной из всех церемоний, Эдуард стоял в одиночестве. Предполагалось, что это будет великий день для него и для Англии, но, вместо того чтобы прославлять его имя, бароны проклинали его.

Вернувшись из Шотландии годом ранее, он похоронил своего брата, Эдмунда, тело которого привезли из Гаскони, где все еще продолжалась обременительная и тягостная война. Выдав замуж свою дочь Бесс за графа Холланда, он создал новый альянс. Но этого оказалось недостаточно, чтобы выиграть войну; для этого нужны были деньги, много денег. Поначалу Эдуард обратился к церкви, но новый архиепископ Кентерберийский, непокорный упрямец по имени Роберт Винчелси, отказал ему. В отместку он объявил клириков государственными преступниками и отправил своих рыцарей захватить их имущество и богатства, рассчитывая, что столь жесткие меры заставят их покориться, как бывало всегда. Винчелси, однако же, показал, что слеплен совсем из другого теста, и собственным примером укрепил церковников в намерении стоять до конца. А пока тянулись все эти препирательства, война во Франции продолжалась и армия Эдуарда потерпела сокрушительное поражение под Байонной, понеся тяжелые потери, одной из которых стал его сводный дядя, Уильям де Валанс. Коренастый и надежный, как скала, граф Пемброк еще со времен ссылки в Гаскони оставался одним из самых верных его сторонников, и эта потеря стала тяжелым ударом для Эдуарда, который и так с каждым годом терял одного союзника за другим. Эта горькая правда стала для него особенно очевидной во время заседания парламента в Солсбери.

Во время ассамблеи, когда он потребовал от своих баронов продолжения службы в Гаскони, Эдуарду пришлось столкнуться с их решительным и единодушным отказом. Сессия парламента, один из самых унизительных моментов его правления, закончилось тем, что бароны попросту ушли из залы заседаний, один за другим. Даже самые верные его сторонники, рыцари Круглого стола, пошли против его воли. И вот такое недвусмысленное поведение баронов стало для него шокирующим и неприятным сюрпризом. Шок сменился страхом, когда шпионы донесли, что четверо самых ярых его противников — графы Норфолк, Уорик, Арундель и Херефорд — встретились, чтобы заявить протест его требованиям и созвать своих сторонников. Молодые Рыцари Дракона, хотя и не выказывая открытого неповиновения, поддерживали его далеко не столь искренне и всецело, как следовало бы, разрываясь между присягой своему королю и верностью своим отцам, чьи земли и поместья им предстояло вскоре унаследовать. Эдуард приказал воссоздать Круглый стол, чтобы вдохнуть в своих вассалов чувство единения, подобно мифическим воинам, блиставшим при дворе короля Артура. И вот теперь, когда его планы только-только начали приносить плоды, его стол раскололся. Над ним нависла черная тень гражданской войны. Но еще одного такого испытания он не выдержит и не допустит.

Сделав над собой невероятное усилие, Эдуард смирил гордыню и заключил мир с Винчелси. Теперь ему предстояло сделать то же самое в отношении баронов. У него не осталось выбора. Войну во Франции, оказавшей столь разрушительное действие на его монархию, нужно было заканчивать. В Шотландии не утихали беспорядки, но он не мог воевать на два фронта одновременно. Завтра, на ступенях аббатства, в котором он стал королем, он обратится к своим непокорным вассалам, взывая к их терпению. Он лично отправится на войну во Францию. Если он не вернется, трон перейдет к его наследнику, Эдуарду Карнарфону. Короны Артура оказалось недостаточно. Он должен показать всем, что по-прежнему остается их королем-воителем.

Заслышав эхо шагов, гулко прокатившееся под сводами аббатства, Эдуард обернулся и увидел одного из своих рыцарей.

— Ваше величество, я привел пленников. Они ждут вас в нефе.

Эдуард вышел из-за ширмы, оставив рабочих прилаживать деревянное сиденье коронационного трона поверх Камня Судьбы.

В проходе нефа между шестью рыцарями стояли трое. Лица их были довольно-таки бледными, учитывая, что лето уже близилось к концу, поскольку он не разрешил им покидать пределы тюремных камер, за исключением каждодневных прогулок во внутреннем дворе Тауэра, в котором из-за высоких стен, огораживающих его, царила вечная тень. Но в остальном они выглядели вполне здоровыми. Эдуард не стал издеваться над своими шотландскими пленниками, включая Джона Баллиола, который был заключен в небольшой, но хорошо обставленной камере в Соляной башне,[59] и у него были слуги для удовлетворения его потребностей. Но, несмотря на это, все трое Коминов с ненавистью смотрели на него.