Отвага Соколов - [4]

С того дня, когда он впервые вытащил душу Дракона из захваченного ею тела, Дугхалл довел это движение до совершенства. Однако процесс изгнания Дракона до сих пор оставался опасным. Он взглянул на стражников.

— Пусть они наблюдают за мной, — сказал он Джейму. — И если у тебя будут все основания считать, что Дракон победил и вытолкнул в кольцо мою душу, дай им знак. И пусть они без всяких колебаний умертвят мое тело.

— Но как я узнаю это? — спросил, побледнев, Джейм. Дугхалл пожал плечами:

— Ты можешь не понять, чья душа войдет в мое тело, можешь допустить ошибку. Но, Джейм, послушай меня: лучше по ошибке убить меня, чем позволить Дракону жить. Ты понял?

Молодой человек поглядел на него испуганными глазами и медленно кивнул.

Хасмаль закричал снова.

— Теперь к делу, — сказал Дугхалл. — Как зовут Дракона?

— Хасмаль называл его Дафрилем, — ответил Джейм.

— Дафриль. — Дугхалл кивнул.

Он согнулся над крошечным зеркалом, опустив ладони на зрительное стекло, связанное с душой Дафриля, и приказал своей душе прикоснуться с помощью магического контакта к чудовищу, находящемуся на другом конце соединяющей их нити. Ощутив спустя мгновение жаркую тьму вражьей души, Дугхалл сконцентрировал всю свою волю на золотом кольце и произнес:

Следуй за мною, о Водор Имриш,

К злому Дракону, к душе Дафриля,

Узурпатору тела и плоти.

Из тела исторгни, выбрось злодея,

Вреда сей душе не причиняя.

Даруй, напротив, ей кров и обитель

В цельном кольце, что лежит предо мною.

Пусть охраняет сей круг драгоценный

Суть его жизни и душу Дафриля.

Того же, кто был Драконом обижен,

В плоть возврати, пусть обитает

Там, где и должен.

Плоть лишь тебе я предлагаю,

Малую долю, дать больше нет силы.

С чистою совестью дар возношу я,

Зла не свершая, но зло исправляя.

Раскаленный добела магический огонь вновь жег Дугхалла, опаляя якоря, удерживавшие его душу в теле, разрывая зыбкую связь между ним и Драконом. Через какое-то мгновение пламя ударило в душу Дракона, пульсируя, напирая, и Дугхалл ощутил сперва удивление, а потом ярость Дафриля. Но душа Дракона не имела постоянных якорей в украденном им теле, и огонь вырвал ее из плоти, бросив к Дугхаллу с той же быстротой, с какой свет пронзает замочную скважину. Дугхалл едва успел собраться с силами, и в это же мгновение вражеская душа ворвалась в его тело, и был этот враг сильнее всех, с кем приходилось ему сталкиваться до сих пор.

Душа Дафриля проникла в его разум и впилась в плоть, отыскивая пристанище. Дракон сопротивлялся изо всех сил, используя в борьбе весь свой тысячелетний опыт и знания, стремясь изгнать Дугхалла из его тела и выбросить его душу в вечную тюрьму кольца. Дугхалл пытался укрепить свою связь с собственной плотью. Ему казалось, что он борется с осьминогом. Пока он укреплял одну слабую точку, Дафриль запускал щупальца в другую и впивался в нее. Каждый прошлый проступок, полузабытый грех, любое зло, когда-либо совершенное Дугхаллом, становилось слабиной, доступной Дракону.

Улавливая обрывки мыслей и образов из разума врага, он узнал, что борется с главой Драконов. Именно Дафриль, это злобное чудовище, тысячу лет назад соорудил машину бессмертия и разработал план всех последующих действий Драконов. Именно этот изверг, когда Соколы начали побеждать в Войне Чародеев, собрал своих приспешников и укрылся с ними в Зеркале Душ, настроив этот предмет так, чтобы он выпустил их в мир, когда Матрин будет готов принять их снова. Дафриль был господином Драконов.

И сейчас он пробивался в душу Сокола, напрягая свою железную волю, и, словно ножи, вонзал приказы в сердце Дугхалла. Сдавайся. Сдавайся. Сдайся и покорись.

Дугхалл собрал в кулак все свои силы, всю свою волю и решимость. Он попытался представить себя солнцем, испепеляющим все, что окружает его, и при этом неуклонно расширяющимся во все стороны, наполняя чистым огнем жизни все трещины и расселины, выжигая зло, преступления и немощи плоти. Он признал себя грешным и несовершенным. И, сделав это, спас свою жизнь.

И в тот миг, когда Дугхалл искренне признал свою греховную сущность, Дафриль утратил всякую опору в теле Сокола. Душа его излилась из груди Дугхалла огненной рекой, хлынувшей внутрь кольца. Свет в миниатюрном Зеркале закружил по спирали, и палатка наполнилась на какое-то время оглушающим звуком — воплем ужаса, ярости, настолько громким, что его можно было не только слышать, но и ощущать всем телом. Над кольцом поднялся туман, густой и холодный как лед. И на мгновение Дугхалл задохнулся от вони падали и сладкого аромата жимолости.

А потом воздух очистился, и в душе его воцарился покой.

Из середины кольца, стоящего перед Дугхаллом на трех металлических ножках, изливался чистый золотой свет, огибавший Зеркальце по контуру. Кольцо превратилось в Зеркало Дафриля, изящную вещицу, таящую в себе мерзкое содержимое.

Дугхалл поежился и взглянул на Джейма.

— Я победил, — сказал он негромко. — Я победил это чудовище, Хасмаль теперь в безопасности.

Джейм заглянул в его глаза, и Дугхалл ощутил острие меча, прикоснувшееся к его спине с левой стороны. Страж в любое мгновение мог вонзить меч в его сердце. Дугхалл вспомнил о грозившей ему опасности, заметив сомнение и недоверие в глазах человека, от слова которого зависела его жизнь. Руки Джейма дрожали. Прикусив нижнюю губу, он пристально смотрел на Дугхалла, словно взглядом хотел выжечь его плоть, чтобы обнажить скрывающуюся в ней душу.