Отвага и любовь - [19]

Следующее, что она услышала, был звук захлопнувшейся двери.

Мередит постояла в растерянности, потом прижала к щеке успокоившегося Суитинга. Собачка прильнула к ней, словно чувствуя, как страдает ее хозяйка.

Всю свою жизнь Мередит старалась доставить всем радость и заботиться обо всех. Похоже, что и теперь ничего не менялось. Здесь, в Керкланде, она мало, что значила для окружающих. И это было еще хуже, чем в Пинакре. Там хоть кто-то был ей признателен, а здесь… Здесь на нее смотрят как на источник «удовольствия».

Глава пятая

На следующее утро Роланд, скакавший верхом на своем Каладане, на повороте дороги увидел впереди маленькую, закутанную в длинный шерстяной плащ фигурку. Сомнений в том, кто это, быть не могло. Разумеется, Мередит, его жена.

Он нахмурился. Их расставание накануне вечером оставило его с ощущением неудовлетворенного желания и немалого раздражения. Строптивая мегера! Стоя со щеками, пылающими от его поцелуев, она прикрывалась, как щитом, своей мерзкой собачонкой. И отвергла его внимание, словно он был каким-нибудь мальчиком на побегушках, а не мужем, права которого были освящены церковью. К тому же снова не сказала, почему заставила его обманным путем жениться на ней.

Все это вместе вызвало у него новый прилив злости.

Но он тут же сказал себе, что нечего глупить. Он ни в чем не уступал леди Мередит, которая вела себя вызывающе. И какое бы отвращение к нему она ни демонстрировала, на самом деле она была к нему неравнодушна. Его тело напряглось при воспоминании о том, какой готовностью… нетерпением… дышала она перед тем, как… эта визгливая тварь не помешала им.

Пропади пропадом эта собачонка. У них с Мередит все сложилось бы совершенно по-другому сейчас, если бы то, что они начали, пришло к своему естественному завершению. Она была бы вынуждена признаться в том, что желала его не меньше, чем он ее. Узы наслаждения — сильные узы. И он хотел бы, чтобы они связывали его с женой. Даже в том разгневанном состоянии, в каком он находился вчера, он жаждал ее… и до сих пор жаждет.

С этой мыслью Роланд придал своему лицу более приветливое выражение и пришпорил коня. При его приближении Мередит обернулась. На ее лице была написана досада.

Он натянуто улыбнулся.

Но ей стало явно еще больше не по себе. Ее зеленые глаза смотрели настороженно. Увидев это, Роланд сильнее преисполнился решимости сделать так, чтобы их отношения стали менее враждебными.

Мередит вяло поприветствовала его:

— Здравствуйте, милорд.

Роланд сделал вид, что не заметил ее безрадостного тона.

— Добрый день, Мередит. Куда это вы направляетесь?

Опустив глаза, она слегка пожала плечами.

— В деревню. Я там еще не была и хочу посмотреть ее. Вы сказали, что я должна вверить заботы о замке вашим людям. Надо же мне чем-нибудь себя занять.

Ее осуждающий тон заставил его нахмуриться. Стараясь сдержаться, он произнес:

— Мередит, я заново все обдумал. Можете продолжать управлять замком. И примите мою благодарность. — Он помолчал. — Мое разрешение будет требоваться вам только в том случае, если вы захотите что-либо изменить. А когда я буду отсутствовать, обращайтесь к сэру Саймону.

— Почему вы переменили свое мнение?

— Вы — моя жена. Как напомнил мне сэр Саймон во время разговора сегодня утром, следить за замком — ваша обязанность. — Роланд пожал плечами, недоумевая, зачем сказал ей это. Наверное, для того, чтобы немного смягчить ее гнев. Он продолжал: — Не могли бы мы забыть о вчерашнем вечере?

Мередит внимательно и с недоверием посмотрела на него, потом проговорила:

— Я сделаю так, как вы просите. — Она бросила взгляд в том направлении, куда собиралась идти, Давая понять, что разговор окончен. — А теперь я пойду.

Роланд протянул ей руку.

— Идите ко мне, я подвезу вас, тем более что и сам туда направляюсь.

Мередит закусила полную нижнюю губу, и Роланд неожиданно для себя подумал: до чего же соблазнительна эта сочная губка! Его тело немедленно отреагировало, и он осознал, что не помнит, когда так же сильно желал какую-нибудь женщину.

Но он поспешно уверил себя, что сила его желания, должно быть, вызвана сопротивлением этой женщины. Да, конечно. Ему всегда нравилось, когда ему бросали вызов. Что ж, он примет его. В том, что ему удастся обольстить Мередит, Роланд не сомневался.

Он с улыбкой взглянул в ее огромные, опушенные густыми ресницами зеленые глаза, которые были так красивы, и нежным голосом произнес:

— Идите сюда. Я наилучшим образом позабочусь о вашем достоинстве и добродетели.

Сердце Мередит заколотилось, неожиданно откликнувшись на столь приветливую и неотразимую белозубую улыбку. Стараясь заставить свой пульс биться ровно, она с подозрением посмотрела на Роланда. Что с ним произошло? Откуда взялся этот совершенно другой, обаятельный человек?

Сегодня утром она покинула замок в надежде избежать столкновения с мужем, которое неизбежно случилось бы. Ее завтрак состоял из толстого ломтя хлеба и кусочка сыра. Она съела его у себя в комнате, чтобы, паче чаяния, не встретиться с Роландом в большом зале. Он, безусловно, еще не остыл от злости — так же, как и она.

И вот сейчас она видит совсем другого Роланда — нельзя сказать, чтобы раскаивающегося, но значительно более благоразумного. Больше ей ничего от него и не нужно.