Отто Скорцени и секретные операции Абвера - [11]

- Господа, - объявил он, - я провожу вас к фюреру. Каждый из вас коротко изложит свою военную биографию. Затем фюрер, возможно, задаст вам несколько вопросов. Следуйте за мной...

Сначала мне показалось, что я плохо понял. Потом безотчетный страх почти парализовал мои ноги. Через несколько мгновений я должен был, в первый раз в моей жизни, предстать перед Адольфом Гитлером, фюрером Великой Германии и Верховным главнокомандующим вооруженных сил рейха! Вот уж, действительно, сюрприз из сюрпризов! "В волнении я, наверное, наделаю непростительных ошибок и буду вести себя как последний дурак! Только бы все прошло нормально", - думал я, следуя за другими офицерами. Мы прошли метров сто, прежде чем я начал соображать, в каком направлении мы идем.

Мы вошли в другое здание, тоже деревянное, и оказались в просторном вестибюле, похожем на тот, что был в "Чайном домике". Я успел лишь заметить светильники, рассеивающие мягкий свет, и на противоположной стене небольшую картину в скромной рамке: "Фиалка" Дюрера. Затем наш провожатый распахнул одну из дверей, и мы прошли в большую комнату, размером примерно шесть на девять метров. Справа от меня была стена со множеством окон, закрытых простыми занавесками. На середине стоял массивный стол, покрытый картами. Перед монументальным камином, занимавшим почти всю левую стену, находился маленький столик и вокруг четыре или пять кресел. В глубине - свободное пространство, на котором и остановилась наша группа. Как самый младший по чину, я занял место на левом фланге ряда. На бюро, расположенном между двумя окнами, я заметил безукоризненный частокол множества остро заточенных карандашей. "Именно здесь вырабатываются величайшие решения нашей эпохи", успел только подумать я, как прямо перед нами распахнулась дверь.

В едином порыве мы застыли, головы повернулись в сторону двери. И вот я переживаю незабываемое мгновение: появляется человек, который больше, чем любой другой государственный деятель, решительно повернул судьбу Германии, мой господин, которому я безраздельно предан уже много лет и которому я абсолютно доверяю. Какое странное ощущение солдата, внезапно представшего перед своим главнокомандующим! (Я полагаю, что в тот момент, когда пишу эти строки, более поздние чувства смешиваются с теми, менее точными и менее связными, что мой мозг смог зарегистрировать в тот момент.)

Подойдя размеренным шагом, фюрер приветствовал нас, вскинув руку тем характерным жестом, который мы так хорошо знали по газетным фотографиям. Одет он был очень просто: мундир офицера вермахта без знаков различия, белая сорочка и черный галстук. На левой стороне мундира я различил Железный крест I степени, награду великой войны, и черную нашивку за ранение.

Пока гаупштурмфюрер СС представлял офицеров на другом краю нашего строя, я не мог рассмотреть фюрера так хорошо, как того желал. Нужно было сдерживать себя, чтобы не сделать шаг вперед, ибо я не хотел упустить из вида малейший его жест. Сначала я только слышал его деловой голос, задававший короткие вопросы. Особенный тембр этого голоса был мне уже хорошо знаком из радиопередач. Но я с удивлением обнаружил в нем мягкую и немного протяжную интонацию, которая придавала некий шарм его австрийскому акценту. Какой странный каприз человеческой природы, подумал я. Этот человек, которого слушают миллионы, который хотел бы олицетворять собой в глазах общества идеал прусского духа, не может скрыть своего происхождения, хотя давно уже и не живет на родине! Сохранил ли он в себе что-нибудь от миролюбивой приветливости австрийцев? Остался ли он подвержен зову сердца? Затем я опомнился! "Господи, что за неуместные вопросы, совершенно праздные мысли в такой момент!"

Другие офицеры уже кратко представились. Теперь Адольф Гитлер стоял передо мной. Когда он протянул мне руку, я сконцентрировался на единственной мысли: "Только без чрезмерной угодливости". Несмотря на волнение, мне удалось кивнуть головой почти идеально с точки зрения военной этики, то есть коротко и сухо. Затем я кратко сообщил место рождения, где учился, этапы моей жизни офицера резерва и мое настоящее положение. Пока я говорил, фюрер смотрел мне прямо в глаза своим знаменитым взглядом, наполненным непреодолимой силой.

Затем Адольф Гитлер отступил на шаг и резко задал первый вопрос:

- Кто из вас знает Италию?

Я один ответил утвердительно:

- Я два раза был в Италии перед войной, мой фюрер. Я проехал на мотоцикле до Неаполя.

Сразу же последовал второй вопрос, опять ко всем нам:

- Что вы думаете об Италии?

С растерянным видом, поколебавшись, офицеры начали отвечать, с трудом подбирая слова:

- Италия... партнер по "оси"... наш союзник... подписала Антикоминтерновский пакт...

Наконец моя очередь.

- Я австриец, мой фюрер. - сказал я просто.

Я действительно считал этот ответ достаточным, чтобы выразить мою точку зрения. Всякий истинный австриец глубоко переживает потерю Южного Тироля, самого прекрасного района, который у нас когда-либо был.

Гитлер долго и задумчиво (по крайней мере, мне так показалось) на меня смотрел, потом сказал: