Отто и летающие близнецы. Повесть о Кармидийцах - [5]

— Ты никогда не называла нас волшебками, ты всегда говорила «Кармидийцы».

— Я взрослею. Знаешь, папа страшно не хочет, чтобы я дружила с тобой. На днях он узнал про плот. Я думала, он меня убьет. Он сказал, что вас всех надо выгнать из Города.

— Если бы не мы, никакою Города вообще бы не было. — Мальчик наподдал ногой камень. — Кроме того, твоя мама была Кармидийкой, значит, ты одна из нас.

Девочка резко обернулась, положила руки ему на плечи и склонила к нему лицо так близко, что он ощутил запах ее волос.

— Может, и была, — прошипела она. — Может, я и Кармидийка. Но ты — единственный, кому я рассказала о своей матери. Она меня бросила! Я ее ненавижу. И по мне, ее как будто и не было. Я не собираюсь всю жизнь ковыряться тут в грязи, жить в голоде и нищете и закончить оборванкой, как отец.

С минуту они стояли неподвижно.

Молчали.

Дышали дыханием друг друга.

— Так что прощай, худосочный мечтатель. Выкарабкивайся один, как знаешь. Только ты для этого слишком мал. И если ты им когда-нибудь понадобишься, их ждет ба-а-альшой сюрприз. Потому что ты совсем не похож на храброго воина. Впрочем, как и все вы, волшебки. — И глаза ее наполнились чернотой и горечью, как у древней старухи.

И тут — откуда-то со стороны реки — до них долетел мужской голос. Он громко звал девочку по имени. Вниз по течению, к трущобному поселку, с пыхтением плыла небольшая лодчонка.

— О Господи, это он…

Мотор кашлял всё громче.

— Он меня убьет. С самого утра напился в Краснолунье. Прячься скорее, он тебя на куски разорвет…

Голос проревел:

— Где ты шляешься, дура полоумная? Я тебе велел дома сидеть!

Мальчик хотел убежать, но она схватила его за руку.

Схватила и сжала, крепко, как тисками.

— Ты действительно не можешь больше ничего прочесть? — прошипела девочка, и от жгучей злобы, сквозящей в ее голосе, мальчику стало не по себе. — В самом деле не знаешь, что это означает?

— Что это?!

— Вся эта чушь о том, как ее остановить, о других вариантах будущего и всё такое…

С берега донеслись ругательства.

— Ты опять гуляешь с этим гнусным волшебкой?..

— Я же тебе сказал, — быстро ответил мальчик. — Это вроде загадки — тот человек, который написал свиток, сам не знал, что это означает…

— Посмотри-ка еще раз. Ты ничего не пропустил? Всё равно я заберу свиток себе, я его нашла. Отдай!

— Ты с ума сошла?! Пусти! Твой папаша меня убьет!

Он изо всех сил вырывался, и не только из-за ее отца, известного злобным нравом. До сегодняшнего дня она была его лучшей подругой. А теперь всё было кончено, мыслями она уже была далеко в своем будущем, где ему места не было. Мальчику было обидно и одиноко, он очень устал. В сундуке оказались не деньги, а вещь, крайне необходимая Кармидиицам, и он не хотел, чтобы девочка снова увидела ее. На миг вокруг них вспыхнула и тут же снова растворилась в темноте бледная радуга.

Но девочка всё-таки успела ее заметить.

— Да не злись ты, — сказала она неожиданно спокойно. — Какие же вы, волшебки, ОБИДЧИВЫЕ! Глянь разок — И ВСЕ. Скорее!

— Я не знаю, что всё это значит, не знаю, почему там женщина с числами на платье, город, куча денег, ничего я не знаю, ПУСТИ ЖЕ!

Он сжал драгоценный свиток в кулаке. Из-под пальцев выбивались разноцветные искры.

Девочка попыталась выхватить свиток, но тут на тропинке возник ее отец — угрюмый, мрачный и, как всегда, пьяный от кровяничного сока…

— А ну, дрянь паршивая, лезь в лодку, а не то пожалеешь, что на свет родилась!

Мальчик вырвался и сломя голову пустился бежать по берегу. Злобные крики летели ему вслед как отравленные копья.

— Сиди в своем племени и носу не высовывай, червяк безмозглый…

Мальчик задыхался. Он споткнулся, упал, разбил в кровь коленки, с трудом поднялся и помчался дальше. Наконец крики за спиной начали стихать.

Он слегка замедлил бег и вскоре перешел на шаг.

Туман рассеялся.

Ближний берег реки расширился, переходя в глинистую отмель, дальний искрился паутиной огней; на черном плече горы застыла полная луна.

Где-то вдалеке зарокотал гром — предвестник надвигающейся грозы.

Сверкнула молния, на миг озарив своим ослепительным светом причудливое смешение высоких крыш, куполов, башен, шпилей и минаретов.

Свет померк, и вновь мальчика обступили темнота и тишина.

Лишь призрачно мерцали огни Города Среди Деревьев, да впереди, отражаясь в речной глади, переливающейся, как мёд, робко тускнели фонари трущобного города.

Вернувшись в дом на сваях, мальчик первым делом вскарабкался по лестнице к себе в комнату и спрятал пергамент под матрацем.

— Тебе нечего мне рассказать? — с усмешкой спросил отец, вырезая что-то из куска деревяшки. Сын разочаровывал его — отцу казалось, мальчикам положено больше говорить, шутить, смеяться… А его отпрыск лишь без конца что-то читал, да и только.

Мальчик подошел и сел возле отца на дощатый пол.

— Ввязался в бой? Сразился с волком, с минотавром или — ну-ка, дай соображу — с самим драконом? Я думал, ты умеешь управляться с чудовищами. Они тебя очень любят, правда? — Отец фыркнул, с трудом сдерживая смех. — Ты, похоже, не удержался на ногах, — добавил он, заметив прорехи на штанах сына. — Или споткнулся, убегая от кого-то?