Оттепель. Как это было? - [2]

Г. Саралидзе: О внешнеполитических последствиях оттепели мы еще поговорим. Все-таки по поводу воздействия процессов, которые начались в 1953 году, на культуру: прежде всего литературу, а позже – кинематограф. Сложился такой романтический образ оттепели. Это мы можем видеть и сейчас на примерах литературных произведений, художественных фильмов и документальных программ того времени. Все эти ставшие уже классикой кадры, когда начинается ледоход, бегут ручьи, солнце проступило. Это же такие, можно сказать, мемы.

Д. Куликов: То, что ты сейчас сказал, – справедливо. Но мы начали с датировки: 1953–1955. Вообще-то из уголовного кодекса статью «враг народа» убрали в 1958-м, когда оттепель уже вроде три года как закончилась. А то, что, Гия, ты говоришь про литературу и кинематограф – так это самый конец 1950-х и начало 1960-х. Включая фильмы «Я шагаю по Москве»…

Г. Саралидзе: …«Чистое небо» Григория Чухрая, где прямая отсылка к событиям, которые происходят в начале 1950-х.

Д. Куликов: Но это 1961 год. И никак не вписывается в рамки 1953–1955.

Г. Саралидзе: Художники осмысляют то, что произошло десять лет назад.

Д. Куликов: Ну наверное. Может быть, символом всего этого была публикация солженицынского «Одного дня Ивана Денисовича». У меня сложное отношение к Александру Исаевичу, но я считаю, что это произведение действительно выдающееся. И оно свою роль сыграло. О толстых журналах мы уже сказали. Поэтические вечера, назовем их так. Выступления поэтов, которые действительно сдвигают рамки дозволенного. Если сравнить с тем, как было при Сталине, действительно, появилось пространство, больше свободы. Являлось ли это каким-то особенным историческим феноменом, который надо отдельно изучать, я не уверен.

Г. Саралидзе: Мне кажется, то, что происходило в стране, дало возможность людям осмыслять и высказываться.

Д. Куликов: Поспорю с тобой. С моей точки зрения, в политическом смысле как раз ничего не произошло. Единовластное правление Хрущева и единовластное правление Сталина – это примерно одно и то же. Да, при Хрущеве не повторили массовых репрессий, которые имели место при Сталине. Но это не политический, а скорее такой властно-управленческий аспект. Проблема заключается в том, повторю, что политически ничего не поменялось. Критикуя культ личности, Хрущев сделал все, чтобы установить свою единоличную власть. Это было прикрытием, для того чтобы на самом деле ничего не менять. Еще мостик переброшу в следующий период, брежневский. Казалось бы, культ личности и волюнтаризм уже покритиковали. Брежнев был знаменит тем, что, действительно, консенсусно как-то руководил. Политбюро собиралось. Они обсуждали что-то, спорили даже. Диктатуры Брежнева не было. Но в публичном пространстве, если где искать культ личности, то во времена Брежнева. Четырежды герой, 28 орденов, орден Победы… «Дорогой наш и любимый…» – всё из того времени.

Или горбачевская перестройка. Ельцин покритиковал Горбачева на пленуме ЦК за недостаточную активность в перестройке, и Горбачев Ельцина выгнал из политического пространства. А Ельцин сказал, что в политбюро устанавливается культ личности Горбачева. Здесь я поставлю точку: этого достаточно, чтобы подумать над тем, что действительно менялось, а что нет. И где подлинные причины наших политических проблем того времени.

А. Гаспарян: Гия, я бы с тобой поспорил вот почему. Ты нарисовал замечательную совершенно картину: весна, тает снег, лед поплыл…

Г. Саралидзе: Это не я. Это наши художники.

А. Гаспарян: Но почему-то все забывают, что это неизменные атрибуты советского кинематографа образца 1930-х годов. Другой вопрос, что снятые тогда картины все проклинали как а) воспевающие культ личности, б) воспевающие устои тоталитарного государства. У нас же их не показывают уже сколько лет! Замечательные фильмы про поиски шпиона, где обязательно солнышко ярко должно светить, когда ловят этого шпиона, дождик весенний и так далее. С этой точки зрения кинематограф 1950-х годов старательнейшим образом воспроизвел все клише предыдущего периода. Единственное отличие состоит в том, что кино стало романтичным. Кинематограф конца 1930-х годов был в чистом виде продуктом пропаганды, он готовил страну к одному – к грядущей войне. А кинематограф 1950-х создавался поколением победителей нацизма, которое теперь построит замечательную жизнь, потому что не с кем больше бороться. Запад где-то далеко, и все только в наших руках. Шестидесятники, написав кучу воспоминаний, выдали это все за свое изобретение. Это очень наивное заблуждение, потому что в советских журналах и газетах конца 1930-х годов романтическая литература тоже присутствовала.

Г. Саралидзе: Позволю себе не согласиться. Просто люди, которые стали снимать фильмы, это «продукт» начала 1950-х. Они в это время учились, заканчивали литературные или кинематографические институты. Например, «Чистое небо» Чухрая, о котором я уже говорил, а были еще Марлен Хуциев, Михаил Ромм, Георгий Данелия.

«Застава Ильича», «Весна на Заречной улице» – это фильмы, которые передают то ощущение весны и оттепели… Там все-таки говорится более сложно о том, что происходит. Все-таки в них нет таких уж клишированных героев и антигероев.