Оттенки Тьмы - [16]

Я прошел по узкому проходу между штабелями и очутился вдруг на довольно просторной площадке. У одной из стенок стояла раскладушка, на которой валялось смятое одеяло. У соседней стенки несколько ящиков изображали стол и стул. На «столе» лежал толстый рукописный журнал в картонной обложке. Вероятно, какая-нибудь книга учета. Из этого закутка отходило еще несколько проходов. Прямо-таки центр паутины.

– Что будете брать, тащ полковник? – спросил подошедший «паук».

– АПС, четыре магазина к нему, сотню патронов! – не задумываясь, сказал я. – И это… такую же кобуру, как на ребятах!

Прапор молча развернулся и ушел в один из проходов. Было слышно, как он возится там, открывая и закрывая ящики. Пользуясь его отсутствием, я мельком глянул в бумагу, произведшую столь волшебное действие. Глянул и обомлел! В «приказе» было написано:

«Петрович! Выдай подателю сего всё, что он ни попросит! „Всё“ действительно означает ВСЁ! Не стесняйся предложить новинки! И не жмоться, старый хрыч, а то заставлю строевой заниматься, как в прошлый раз! Ты меня знаешь, жучила! Подпись: Иваныч». И чуть ниже: «И будь с ним предельно вежливым! Я тебе потом объясню, кто он такой».

Вернулся прапорщик через пять минут. Разложив на «столе» запрошенные предметы, он посмотрел на меня вопросительно. Первым делом я проверил «Стечкина». Пистолет был совершенно новый, в консервационной смазке. Магазины к нему тоже, значит за упругость пружин можно не опасаться. А вот патроны были в незнакомой упаковке – картонных пачках по двадцать пять штук с неизвестной мне маркировкой.

– Болгарские! – пояснил Наливайко, уловив мое недоумение.

– А они… как?

– Нормальные! – отрезал прапор, начиная заводиться. – Чего еще хочешь? Говори быстрей, а то… – тут он, видимо, вспомнил о приписке в «приказе» и резко сбавил обороты: – Может тебе что подсказать, тащ полковник? Есть бесшумки: «Вал», «Винторез», «Вул». Есть стволы под «Девять-Парабеллум»: «Арсенал», «Грач», ГШ-18. Есть крупняк: КСВК, ОСВ-96. Есть снайперки попроще: СВД и СВУ. Прицелы есть оптические и коллиматорные. Подствольники «Костер»…

– Богато! – оценил я подборку.

Вот только ни к чему мне эта коллекция. Я не снайпер и не диверсант. Привык обходится малым: надежным, как лом «Калашом» и громоздким и тяжелым, зато имеющим отличный бой, «Стечкиным».

– Однако ни к чему мне такие изыски! – сказал я. – Мне бы что попроще. Автомат я свой оставлю – он хоть и старенький, но еще ни разу меня не подвел. А вот магазинов к нему у меня всего два осталось, да и те битые. Вот магазинчиков бы мне…

– Сколько? – уточнил Наливайко, уже делая шаг в проход.

– Десять! – уже в спину прапору сказал я. Он только присвистнул. – И сбрую! Какую-нибудь, я в них не разбираюсь, у нас самодельные были.

Пока Наливайко ходил за «товаром», я быстренько сгреб со «стола» и засунул в рюкзак пистолет, патроны и кобуру. Мало ли… Вдруг Белоусов передумает…

На этот раз прапор возился гораздо дольше. Его не было минут пятнадцать. И звуки открывающихся и закрывающихся ящиков доносились, казалось, со всех сторон. Кроме новеньких пластиковых магазинов Наливайко принес подвесную систему со множеством подсумков, небольшой рюкзак, складную лопатку и топорик в чехлах. Всё это он последовательно выкладывал на ящик, проявляя явные признаки некоего тайного удовольствия. В финале своей презентации прапорщик гордо положил поверх немалой кучки вещей нож в кожаных ножнах.

С ножа я и начал проверку. Он оказался с приличным, более тридцати сантиметров, клинком, имеющим полуторную заточку и пилку на обухе. Рукоятка с деревянными щечками удобно ложилась в ладонь и имела небольшой упор для пальцев. Я немного покрутил ножик в руках, приноравливаясь к его весу и балансу.

– Хорошая штука! – искренне похвалил я прапора. – Таким и резать удобно и колоть. Причем резать можно как людей, так и колбаску. Да и метнуть, если приспичит. Спасибо, Петрович!

– Да что там! – махнул рукой довольный Наливайко. – Владей, тащ полковник, на страх врагам!

Лед был окончательно сломан и прапорщик, давая многочисленные пояснения по ходу дела, помог мне надеть и подогнать сбрую, развесить подсумки, пристроить рюкзачок, принайтовить к подвесной лопатку и топор. Затем наступил черед боеприпасов: по моей просьбе Наливайко принес тысячу штук «семерки» и десяток гранат, пять РГД-5 и пять Ф-1. Патроны тоже были болгарскими, в пачках по двадцать пять штук, а гранаты отечественными, из старых довоенных запасов. Боеприпасы сразу отправились в новый рюкзак, а запалы я спрятал в левый нагрудный карман комки.

Потом Наливайко, сделав загадочное лицо, снова удалился в свои закрома и через минуту явился, сияя, как объевшийся сметаны кот. В руках прапорщик нес новенький АК-74М без магазина.

– Петрович, ты извини, но я к «семь-шестьдесят два» привык! – отрицательно покачал головой я. – В лесу от «пятерки» никакого толку!

– А с чего ты взял, что этот красавец под «пятерку»? – загадочно улыбаясь, Наливайко бережно погладил оружие по черному полиамидному прикладу. – Это, тащ полковник, АК-103 ! У меня всего пять штук было, четыре уже отдал, в хорошие руки пристроил. Этот последний – от сердца отрываю! Бери вместо своего «весла»!