Отступники - [18]

Миллер, гордо расправив плечи и отведя руки за спину, стоял перед командующим гвардии. Перед визитом он, как и положено офицеру, привёл в порядок изрядно потрёпанную форму и кое-как причесал засаленные волосы. Однако недельная щетина на лице осталась нетронутой, что заметно контрастировало с гладко выбритым лицом командора.

– И откуда у вас такая уверенность, капитан? – отстранённо спросил Савин.

Натянув привычную подчинённым маску невозмутимого лидера, он сидел в кресле напротив, небрежно перебирая пальцами карандаш и неотрывно изучая какие-то бумаги. Столь отстранённое поведение обычно заставляло собеседника чувствовать себя менее значимым, и в отношении Миллера эта уловка явно работала. Ничего не ответив, капитан снял со спины рюкзак и разложил содержимое перед Савиным.

– Эти вещи сержант Аджани собрал в здании, из которого вёлся обстрел.

На столе лежали полтора десятка гильз, автоматный магазин с несколькими патронами в нём и чёрная куртка с нашитой на рукаве символикой культа «Око Давидово». Миллер продолжил:

– Гильзы и патроны калибра 6,3 на 45, магазин от штурмовой винтовки МК-112 и одежда одного из давидианцев. Вам ещё нужны какие-то аргументы?

Савин, выдержав паузу, взял со стола магазин и пару секунд, молча, покрутил его в руках. Да, Миллер был прав, это действительно магазин от МК-112, основного оружия как давидианцев, так и мобильных групп «Рубежа». Внимание командора сразу привлёк крайний патрон, торчащий из магазина, он извлёк его. Пуля, облачённая в стальную рубашку, имела аккуратный спил на конце и прорези по бокам. Он извлёк ещё несколько патронов, кончики всех пуль были спилены аналогичным образом.

Командор обратился к Миллеру:

– Значит, ты выдал в радиоэфир утверждение о начале войны, основываясь лишь на этом?

– Я не утверждал, что началась война, – ответил Миллер уже менее уверенно. – Я только сообщил известную мне информацию и порекомендовал всем гарнизонам принять дополнительные меры безопасности.

– И всё? – Савин поднял взгляд и пристально посмотрел на Миллера. Тот замялся на пару секунд.

– Если не ошибаюсь, то в конце передачи я высказал предположение, что это были давидианцы, и скорее всего нападение означает объявление войны.

– То есть ты уже не уверен во всей той ахинее, что выдал по общему каналу?

Миллер ошарашенным взглядом уставился на командора.

– Сэр, я вас не понимаю. Мои люди нашли на месте боя неопровержимые доказательства…

– Ты видел нападавших? – перебил его Савин.

– Нет, сэр.

– Может, тогда кто-то из твоих бойцов успел их разглядеть?

– Насколько мне известно, нет.

– Тогда какого чёрта ты выдал это в эфир? – спросил Савин, поднимаясь с кресла. – Если бы в найденной тобой куртке находился труп давидианца, а ещё лучше живой фанатик – это было бы стопроцентное доказательство их вины. А сейчас, по факту, помимо этого мусора, мы имеем три наших трупа против десятка давидианских на «Гермесе», и всё из-за тебя.

– А кто же это ещё мог быть? Такие патроны кроме нас используют только давидианцы. Да они же сами нам их и продавали.

В дверь постучали.

– Сэр, прибыл лейтенант Ковач, – сообщил дежурный.

– Очень вовремя, запускай его.

Комендант аванпоста «Гермес» зашёл в кабинет и почти прогулочным шагом проковылял в сторону командора.

– Лейтенант Ковач по вашему приказу прибыл, – отчеканил он, встав рядом с Миллером.

– Отлично, оба виновника торжества в сборе, – удовлетворённо сказал Савин.

Ковач с Миллером мельком переглянулись, обменявшись недоумёнными взглядами.

– Ну что ж, одного я уже выслушал, теперь ваша очередь, лейтенант. – Савин посмотрел на Ковача. – Расскажите, каким образом вы умудрились расстрелять торговый караван и завязать бой с его сопровождением.

Ковач в точности описал всё, что произошло на «Гермесе», стараясь не упустить ни единой детали. Начиная с момента прибытия каравана и заканчивая последствиями перестрелки.

– Благодаря умелым действиям моих бойцов, – продолжал Ковач, – нам удалось избежать потерь с нашей стороны. Несколько легко раненных не в счёт. У давидианцев в общей сложности около десяти убитых, и троих раненых мы захватили в плен. Им была оказана вся необходимая медицинская помощь, после чего их разместили в лазарете на правах военнопленных.

– Военнопленных? – переспросил Савин.

– Ну да. Я же на тот момент был уверен, что мы вовсю воюем.

– Раненые что-нибудь говорили?

– Кроме оскорблений и всякого религиозного бреда, мне особо ничего не удалось из них выжать. Само собой, все трое утверждают, что никакого нападения на аванпост они не планировали.

– Кто выстрелил первым? – спросил командор, пристально посмотрев на Ковача, давая тем самым понять, насколько этот вопрос важен. – Только не вздумай лгать, это не в твоих интересах.

Подумав несколько секунд, Ковач ответил:

– Капрал Ким.

– Ты уверен?

– Так точно, он сам мне сказал.

– И что же заставило его сделать первый выстрел?

– Я отдал приказ стрелять на поражение в случае малейшей угрозы. По словам Кима, ему показалось, что один из давидианцев потянулся за оружием и он автоматом нажал на спуск. Те, кто находился с ним рядом, открыли огонь следом. Дальше к перестрелке подключились давидианцы и часовые на вышках, и понеслось.