Отступник - [148]
На лице Эдварда появилась улыбка.
— Слава богу. — Он с облегчением рассмеялся. — Я опасался самого худшего, когда ирландцы напали на Ротсей.
— Сэр, куда прикажете перенести ваши вещи?
Когда Нес окликнул его, Роберт увидел, что его люди уже сняли вьюки с лошадей. Он нахмурился, недоумевая, почему управляющий или иной служащий не вышел встречать его.
— Я могу пока сложить свои вещи у тебя? — обратился он к брату. — Я должен поговорить с королем, если он примет меня. Джон Комин и граф Бучан согласились стать членами его нового Совета. Даст Бог, — пробормотал он, — это займет его на некоторое время.
— На твоем месте я бы подождал, — посоветовал ему Эдвард. — Его дочь скончалась пять дней назад.
— Леди Джоан? — Мысли Роберта устремились к Ральфу де Монтермеру.
— Нет, брат. Умерла Бесс. Во время родов. Вместе с ребенком.
Перед мысленным взором Роберта всплыла освещенная огнем камина комната, его жена, лежащая на кровати, и ее пепельно-серое лицо, покрытое крупными каплями пота. Между ног Изабеллы набухала кровью скомканная простыня. Кровью были пропитаны покрывала, и ее медный привкус смешивался с едким дымом костров, которые все еще горели вокруг Карлайла. Его дочь, родившуюся во время осады, баюкала на руках повитуха, завернув в чистый кусок тряпки. Над его умирающей женой, словно ворон над падалью, суетился священник.
— Где сэр Хэмфри? — быстро спросил он.
— Он уезжал по поручению короля и вернулся только вчера вечером.
— Отведи меня к нему.
— Роберт, не думаю… — Эдвард оборвал себя на полуслове, заметив решительное выражение на лице брата. — Ну хорошо. Идем.
Роберт последовал за братом через двор и вошел в один из бревенчатых домиков. Шагая по коридору, он не мог отделаться от образа комнаты, которая так и стояла перед его внутренним взором. Он был женат на Изабелле Мар всего год, и брак был заключен по настоянию его семьи, не из любви, а ради выгоды. Тем не менее смерть супруги причинила ему нешуточную боль. А ведь для Хэмфри и Бесс брак лишь укрепил их чувства друг к другу. И если Роберт обрел утешение в дочери, появившейся на свет на том кровавом ложе, то Хэмфри за одну ночь лишился двух жизней сразу.
Подойдя к комнате в конце коридора, он увидел, что дверь в нее открыта. Изнутри доносились хриплые крики. Роберт перешагнул порог, и глазам его предстала сцена полного разгрома. На полу, среди предметов амуниции, валялись простыни, сорванные с кровати. Опрокинутый столик со сломанными ножками был засыпан осколками разбитого кувшина и таза. Сундуки у стены были открыты, и вокруг были разбросаны книги и одежда. Один из столбиков кровати выглядел так, словно кто-то испробовал на нем свой меч. В комнате находилось четверо мужчин — Роберт Клиффорд, Ральф де Монтермер и двое рыцарей Хэмфри, — которые с опаской глядели на пятого человека в центре. Роберту понадобилось несколько секунд, чтобы узнать в нем своего друга.
Хэмфри де Боэн нетвердо стоял на ногах, его каштановые волосы были примяты после того, как он снял шлем, а нижнюю рубашку пятнали следы рвоты. Лицо его покрывал лихорадочный румянец, а налитые кровью глаза превратились в щелочки. В одной руке он сжимал мех с вином, в другой — свой меч. Искусно украшенные чеканкой ножны — подарок Бесс — валялись на полу у него под ногами. Он орал на мужчин, стоявших перед ним, требуя привести ему коня.
Ральф де Монтермер что-то говорил ему увещевающим тоном, пытаясь успокоить, но Хэмфри не слушал его. Ральф удивленно обернулся, когда Роберт отодвинул его в сторону. Не обратив внимания на предостерегающий возглас рыцаря, Роберт подошел к Хэмфри, перешагивая через обломки. Хэмфри с трудом сфокусировал на нем взгляд и неуверенно замахнулся мечом. Удар вышел медленным и неуклюжим, и Роберт легко уклонился от него. Он перехватил руку Хэмфри с мечом за запястье, а другой стиснул графу плечо.
— Хэмфри, — сказал он, глядя в затуманенные глаза друга, — брось его.
Хэмфри тряхнул головой.
— Роберт? — прохрипел он.
— Брось меч, Хэмфри.
Пальцы графа разжались. Оружие выскользнуло у него из ладони и с лязгом упало на пол. Роберт наклонился, чтобы поднять его. Хэмфри обмяк, колени у него подогнулись, и Роберт опустился на пол вместе с ним, по-прежнему сжимая ему плечо. Мех с вином выпал из другой руки Хэмфри. Из него ударила темная струя кларета, заливая ковер, а сам он упал Роберту на грудь.
Сидя среди обломков мебели и чувствуя, как Хэмфри крепко держит его за руку, Роберт позабыл обо всех своих планах и заботах. Стремление занять трон Шотландии, подгонявшее его, словно заноза в пятке, утихло. С ним вместе ушла и тревога о том, каким будет ответ Комина на его предложение, и осознание того, что впереди его ждет отчаянная борьба, если его враг согласится поддержать его притязания. Сейчас он был просто мужчиной, сжимающим в объятиях друга, который мог утонуть в своем горе.
— Милорд, у вас гости.
Джон Ментейт выпрямился, отвернувшись от стола, над которым склонился. В дверях стоял его управляющий.
— Продолжайте работать, — приказал он счетоводу, ткнув пальцем в свитки, лежащие на столе. — Кто там? — хмуро полюбопытствовал он, подходя к двери.
Середина XIII века.Крестоносцы ведут бесконечную войну со своими извечными врагами — сарацинами… Рвется к власти гениальный полководец, поклявшийся очистить земли Востока от захватчиков-европейцев…Могущественный орден тамплиеров пытается любой ценой найти свое похищенное сокровище — таинственную Книгу Грааля…Таковы лишь немногие из событий, свидетелем и участником которых предстоит стать юному шотландцу Уиллу Кемпбеллу — оруженосцу и ученику одного из руководителей ордена — сэра Эврара…
1274 год от Рождества Христова. Неприступная Акра — последняя твердыня рыцарей-крестоносцев в почти потерянной ими Палестине.Таинственное братство — верхушка ордена тамплиеров — по-прежнему пытается сохранить мир между христианами и сарацинами.Но их планам и надеждам противоречат честолюбивые устремления монархов Запада, фанатизм Ватикана, требующего возвращения Святой земли…Король Англии Эдуард обещает папе римскому начать новый крестовый поход — и этот поход грозит перерасти в кровавую бойню, которая унесет тысячи жизней.Молодой шотландец Уилл Кемпбелл — рыцарь-тамплиер и ученик одного из руководителей ордена — готов отдать жизнь, чтобы предотвратить грядущую катастрофу.
Его отец и его дед уже были в шаге от трона, но их знатный род проклят, и корона так и не увенчала их гордо поднятые головы. Роберту не оставили выбора: вместо почтительных расшаркиваний придворных — лязг мечей, вместо ослепительной Евы, пленившей его юное сердце на балу, — ее некрасивая сестра. Но пробьет час, и он открыто заявит о своих правах на престол — ради Шотландии, во имя свободы!
1295 год от Рождества Христова.Пала Акра — последняя твердыня крестоносцев в Палестине, — и рыцари-европейцы изгнаны из Святой земли.Великий магистр ордена тамплиеров Жак де Моле не желает смириться с поражением. Ради организации нового крестового похода он готов на все — даже сражаться на стороне английского короля Эдуарда против непокорной Шотландии.Эта ошибка может дорого обойтись ордену.Шотландец Уилл Кемпбелл всегда свято соблюдал законы тамплиеров. Но на этот раз на кону стоит независимость и свобода его родины, и он совершает предательство, перейдя на сторону предводителя повстанцев Уильяма Уоллеса.Он готов защищать родную землю до последней капли крови — однако вынужден сражаться с могущественными противниками не силой, а умом и хитростью.
Средневековая Восточная Европа… Русь и Хазария – соседство и непримиримая вражда, закончившаяся разрушением Хазарского каганата. Как они выстраивали отношения? Почему одна страна победила, а вторая – проиграла и после проигрыша навсегда исчезла? Одна из самых таинственных и неразрешимых загадок нашего прошлого. Над ее разгадкой бьются лучшие умы, но ученые так и не договорились, какое же мнение своих коллег считать общепринятым.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.