Отставание во времени - [4]

Элве казалось, что голос Корса звучит из бездонного колодца, настолько он был зловещим. Капитан расстегнул тесноватый воротничок, затянулся сигаретным дымом и вновь наполнил свой бокал.

— Конечно, я не думал, что ты примешь нашу точку зрения, продолжал он. — Но вы в течение столетий жили изолированно, и ни один космический корабль не коснулся поверхности Вэйнамо со времени колонизации. Вы даже не пользовались имеющимися двумя межпланетными кораблями, ведь у вас есть все необходимое. Поэтому людям на Вэйнамо неведомы все превратности и негативные моменты космических перелетов, ведь, проведя в полете менее года, вы. по возвращении встречаетесь со своими состарившимися сверстниками и друзьями, а вашу молодость охраняет эффект временного сжатия. Поверь мне, астронавты- очень одинокие люди. — Капитан отпил немного, наслаждаясь приятным жжением, когда напиток разливался по стенкам желудка, и сказал с грустью: — Неудивительно, что люди летят в космос так неохотно, а все колонизированные ими планеты буквально изолированы друг от друга. Для вас, жителей Вэйнамо, моя планета Черткой всего лишь абстрактное, ничего не значащее название — строчка в звездном атласе, а ведь она находится отсюда на расстоянии всего пятнадцати световых лет, и в любую ясную ночь вы можете увидеть на небе маленькую красноватую звезду — наше солнце. Ваши ученые называют его Гамма Габарчи. Каких-нибудь пятнадцать световых лет — а между нашими цивилизациями не было никаких контактов в течение нескольких сотен лет.

Коре помолчал немного, словно желая подчеркнуть всю значимость сказанного, и неожиданно резко продолжал:

— И вот теперь мы решили установить этот контакт. Почему? Все дело в том, что Черткой далеко не дружелюбная планета, в отличие от Вэйнамо. Наши предки прошли нелегкий путь и за все вынуждены были бороться. А сейчас население Черткоя достигло численности в четыре миллиарда, хотя это были данные переписи на момент нашего старта. А когда мы вернемся; эта цифра, вероятно, достигнет пяти миллиардов. Нашей цивилизации нужны ресурсы, нужно новое жизненное пространство. Поначалу мы высадились на трех планетах нашей системы и использовали их, по возможности, конечно. Затем мы устремились к близлежащим звездам, и нам удалось захватить уже две планеты, ну а ваша будет третьей. На Вэйнамо население составляет всего десять миллионов — на целой планете такое мизерное количество людей. Это просто расточительство, ведь один только ваш континент имеет больше природных ресурсов, чем весь Черткой, и вы остановили рост населения. Разве вы не хотите развиваться?

Голиев нервно постучал по столу ладонью.

— Неужели вы считаете, что жалкие десять миллионов грязных землепашцев имеют право на владение такой огромной территорией? Черткой вам этого непозволит, — неприязненно заявил он.

Элва оживилась, взгляд ее загорелся злостью:

— Вэйнамо — наша планета, — сухо ответила она. — И мы делаем на ней все, что нам нравится. Если вы на Черткое плодитесь словно червяки, то должны отвечать за последствия сами.

Остатки симпатии к этой женщине испарились из души Корса, уступив место гневу. Он погасил сигарету в хрустальной пепельнице и, допив остатки брэнди, сказал:

— Не читай мне морали. Я не нуждаюсь в ней.

Он встал и, обойдя стол, подошел к ней.

538 год. Anno Coloniae Conditae [1]

Элва, стоя на балконе высотного здания, смотрела на панораму города Дирз, столицы планеты Черткой. Город выглядел внушительно, почти великолепно, если бы не унылое однообразие его громоздких серых зданий, скрывающих горизонт, над которыми то тут, то там возвышались башни из стекла и бетона. На востоке, насколько хватало глаз, громоздились уродливые, почерневшие постройки шахт, тесно зажатые между котлованами и заводскими трубами, однако все это унылое великолепие не могло скрыть собой первозданную пустыню с красноватым, потрескавшимся грунтом. Внизу разветвлялась транспортная магистраль, по которой мчались беспилотные вагонетки, а рядом по тесным тротуарам сновали простолюдины, одетые, все как один, в грязно-серую униформу. Представители здешней элиты предпочитали воздушный транспорт, их аэрокары, раскрашенные в кричащие сочетания желтого и красного цветов, стремительно рассекали пурпурно-черное небо, где едва заметно светились редкие звезды и в дымном мареве плавала багровая луна. Даже в самый ясный день Элва не могла рассмотреть нижние уровни Дирза, скрытые завесой смога, и могла только гадать о том, что скрывается под землей, где рабочие самогойзкого ранга влачили свое существование в душных тоннелях, обслуживая машины и поддерживая себя и свои семьи слабой надеждой на то, что когда-либо им удастся продвинуться по служебной лестнице вверх, к солнечному свету.

На Черткое ночи всегда были холодными, и Элва зябко куталась в накидку из натурального меха, подаренную Корсом, который никогда ни в чем ей не отказывал. Иногда Голиев приглашал ее на различные собрания и банкеты, где ей все любовались и завидовали ему. Первое время она отказывалась покидать квартиру, но Коре нe делал из этого проблемы, он ждал, и Элва все-таки сдалась и теперь с нетерпением ожидала таких моментов, ведь благодаря им она могла покинуть cвою не слишком просторную квартиру. Однако в последнее время празднеств стало гораздо меньше — Коре слишком много работал…