Отщепенец мелкого масштаба - [3]

Когда мать подошла к телефону, я объяснил ей, как я ухитрился влипнуть в такую историю, и мы договорились о месте встречи. Я попросил ее выйти из дома как можно быстрее, пока за домом еще не успели установить наблюдение.

Мы встретились в условленном месте. Мать передала мне паспорт и другие документы, а также кое-какие вещи и деньги, которых должно было хватить на переезд и жизнь в первое время, пока не обустроюсь на новом месте. Мы договорились, что я уеду в Гагарин, к дальним родственникам типа "седьмая вода на киселе", у которых меня, быть может, не будут искать Органы. Кроме того, переезд в Гагарин был наиболее безопасен - не нужно было мелькать в аэропортах или на вокзалах, достаточно было лишь сесть на электричку, и через три с половиной часа я буду в Гагарине. Вот будет сюрприз родственничкам! А ведь надо еще придумать для них достаточно правдоподобную легенду, чтобы не очень их испугать.

Мои дела пошли довольно успешно. Первым делом я исправил в паспорте свою фамилию на Тыренкаускас (дописав хвостик к букве "о" и еще несколько букв) - это, быть может, сбило бы с толку товарищей из Органов. Из всего возможного выбора фамилий, которые я мог себе присвоить, не меняя паспорта - Тыренков, Тыренкович, Тыренковский, и т.п. - я остановился именно на этой прибалтийской фамилии, как наиболее далекой по звучанию от моей подлинной. Мне удалось устроиться на местный завод по производству громкоговорителей - помогло мне то, что я еще в студенческие годы предусмотрительно обзавелся второй трудовой книжкой. Затем я переехал от родственников в общежитие завода и начал более - менее спокойную жизнь благонадежного советского человека, разве что время от времени просыпаясь ночью в холодном поту или вздрагивая от неожиданного стука в дверь. К сожалению, мне снова пришлось стать беспартийным - иначе меня могли бы вычислить по партийным каналам через учетные документы, партийные архивы и другие пути - учет членов партии был поставлен архинадежно. Это при строительстве атомных электростанций или космических кораблей можно было допускать неточности, а в учете партийных рядов - никогда.

Через несколько месяцев после переезда я познакомился с замечательной девушкой, благодаря которой в моей жизни появилась какая-то почти весенняя свежесть и неподдающееся описанию чувство теплоты, нежности и надежды.

Ее звали Наталья. Она не была красавицей, но ее спортивная фигура и исключительная выразительность мимики и жестов делали ее весьма привлекательной. Ее можно было понять, даже если бы она не произносила ни слова. Мы познакомились в один из жарких летних дней на берегу пруда, куда я обычно ходил загорать и купаться по выходным. Я заметил одинокую девушку с красивой фигурой, и стал думать, под каким предлогом можно было бы с ней познакомиться. Хорошо было бы нарвать цветов на ближайшей поляне и подойти с букетом... Но лето заканчивалось, и цветов уже не было! Мой взгляд упал на край пруда, где на отмели росли плотной стеной камыши. Мне они показались довольно живописными. Я нарвал их и с этим букетом подошел к девушке. Каждый шаг мне давался с таким нервным напряжением, как будто мне надо было взойти на костер инквизиции.

- Девушка, Вы не очень обидитесь, если я подарю Вам этот букет? - эти слова, которые я с трудом заставил себя произнести, решили мою судьбу.

Оказалось, что мы во многом одинаково смотрим на мир. Также, как и я, она любила слушать по вечерам "Немецкую волну" и другие "вражеские" радиостанции. Главной темой их передач в то время были новые подробности странного исчезновения Горбачева (вместе с охраной) в 1989 году. Эти станции здесь были слышны значительно лучше, чем в Москве: вероятно, в Москве некоторые "глушилки" располагались прямо в черте города и помех там было намного больше. Несмотря на многочисленные обещания лидеров Запада о начале вещания со спутников в помехоустойчивых диапазонах, реально они не торопились расходовать деньги на доведение информации до советских людей. Возможно, они смирились с тем, что власть Коммунистической партии (а точнее - Политбюро и КГБ) у нас после неудачи с перестройкой будет продолжаться вечно.

Наши отношения с Натальей успешно развивались, и относительно скоро я переехал к ней. Мне не хотелось ее обманывать, и я ей все рассказал о том, что заставило меня уехать из Москвы и почему я не могу развестись с бывшей женой. Она на это только рассмеялась:

- Так ты, стало быть, член партии и просто бабник, а теперь воображаешь себя диссидентом и отщепенцем? И такими правозащитниками должны будут гордиться все честные люди нашей страны?! Боже мой! Но я все равно рада тому, что мы нашли друг друга.

Прошел год. В один из сентябрьских дождливых дней я, как всегда, рано утром шел на работу. У ворот завода стояли машины начальства, а у самой проходной курили и о чем-то яростно спорили рабочие в грязных, замызганных телогрейках. Когда я проходил мимо них, они неожиданно сорвались с места, скрутили мне руки за спину и поволокли к стоявшей недалеко черной "Волге" с московским номером. Затолкав меня в машину, эти "рабочие" предъявили удостоверения сотрудников Органов и порекомендовали мне не дергаться и не задавать вопросов. Я им на это только ответил, что не так уж я сильно вооружен, чтобы ради меня устраивать маскарад с переодеванием.