Отрыв - [57]

смогу стать центром первого звена и получить драфт. И я глупо–преглупо втрескался в

этого человека, Лейн. Я сделал бы для него что угодно. – Взгляд Джареда был спокойным.

– Зовут этого человек Эндрю Уиттакер. Знаешь, как его звал я?

Лейн кивнул. Из–за злости поднималась тошнота. Ему вообще все это не

нравилось.

– Да. Ты называл его тренером.

– Вот именно. И он обольстил меня. По самое “не могу”. До этого я развлекался с

парнем. Ничего удивительного, что я клюнул, но спать с тренером – совершенно другая

игра. Прости за плохую шутку. Эндрю знал, что сказать, понимал, чего именно я никогда

не слышал, как и знал, что сможет получить от меня все. Все. Если убедит меня, что он

серьезен. И он был умен. Он начал с дополнительных сеансов и работал со мной в

частном порядке. О, моя игра наладилась. Разумеется. У меня вылетело из головы, что я

отличный игрок и неплохо справлялся, и мог попасть в команду своими собственными

силами. Я поверил, что был именно тем, кем он меня называл. А потом он начал странно

себя вести. Говорил, что видеться и тренироваться мы больше не можем. А мне думалось,

что моя карьера полностью зависела от его веры в меня, что я не смогу учиться в процессе

игры. О, нет.

Джаред затих и отпил пива. Голос звучал разъяренно, и Лейну захотелось ударить

чертового Эндрю Уиттакера по яйцам. Несколько раз. Своей “короллой”.

– И я так переживал, считал, что дело во мне. Что моих стараний было

недостаточно, и что надо было что–то делать. Потом он заявил: “Дело не в тебе, Шор.

Просто у меня появились к тебе чувства, а со мной никогда такого не случалось”. – Рот

Джареда скривился от отвращения. А борода делала его облик еще яростнее. На секунду

он стал выглядеть как тот парень, которого Лейн встретил тем вечером в баре, – мрачно

из–за напряжения и застарелой злости. – Он убедил меня, что подобные чувства к

мужчине были для него в новинку. Что он понятия не имел, что делать, и не мог поставить

под угрозу нашу карьеру.

– Я не... – Лейн покачал головой. Он ощущал себя совершенно беспомощным и не

мог ничего исправить или избавиться от этого чувства. – Черт, Джей.

– Мне нравится, когда ты меня так зовешь, – прошептал Джаред настолько тихо,

что Лейн едва разобрал. – Короче говоря, ясное дело, я был идиотом и купился.

– Ты не был идиотом, – завопил Лейн и поднялся. Дыхание его сбивалось, и он

пролил пиво. – Ты был... Ты ему доверял, а он над тобой надругался. Тренерам полагается

быть надежными, – буркнул он и снова уселся. Задумался о тренере Спэнсере, как он

ради блага Лейна позволил ему самом выпутываться, его “я знаю, что ты пытаешься

сделать, Кортэлл”. Ему стало любопытно, как долго тренер был в курсе, что он был геем.

– Знаю. И, безусловно, я не был первым, с кем он так поступил. Но поначалу я этого

не знал. Я сказал, что беспокоиться не о чем. Блин, я даже сказал, что раньше уже это

делал. На самом же деле, единственное, что я делал – ужасный минет другу моего

старшего брата. Но когда он меня поцеловал, мне показалось, что все всерьез. И я

отправился с ним в постель. Но мне хочется, чтоб ты понял, Лейн. Это случилось, не

потому что я был обязан. Я хотел. Я его хотел. И пускай он спровоцировал это желание

дурным способом, я не отказался.

– Неважно. Ты тренер, на тебя возложена ответственность. И кроме того, ты

говорил, что он знал, чем именно занимался и что нужно было сказать, чтоб получить

желаемое. Пошел этот парень на хрен. Серьезно.

– Только вот на хрен пошел я, – ровно ответил Джаред. – Я ему позволил. Я его

умолял. Сказал, что все нормально... что я его любил. Обучаясь на втором курсе,

несколько недель я пробыл в тренировочном лагере. Тогда–то я и поймал его в

раздевалке с новеньким. Он толкал ему ту же хренотень. Дословно, Лейн. Одуреть как

дословно. Я отправился домой, в свою крошечную квартирку, и до меня дошло, что у

меня не было друзей, не с кем было поговорить. Я себя изолировал. У меня не было

друзей в команде, потому что он не разрешил бы. У меня не было друзей вне команды,

потому что все свободное время я проводил с ним. Но у меня имелся ключ от его офиса.

Поэтому я отправился туда и пробежался по личным делам. Этот новенький

первокурсник, я даже не помню его имени, но его история была почти идентична моей.

Коротышка–хоккеист, особо не интересовавший лигу развития, был оценен на четыре из

семи баллов по шкале, которую я не понял. Потом я просмотрел свое дело. Я был оценен

так же. На четыре. Он меня выбрал, Лейн. Он выбрал меня еще до того, как я туда попал.

То же самое было с парнишкой после меня и со следующим после него. А самое

паршивое – он знал, как нас заманить, и знал, что мы свалим, как только ему надоедим. И

команде это не повредило бы. Мы были незначительной потерей. Можно не

сомневаться: он всего лишь тренировал детишек, которые на что–то надеялись. Пятерки и

шестерки, и семерки. А четверки были для него только новой задницей.

Лейн спокойно взял пивную бутылку и швырнул – сильно – в противоположную

часть комнаты. Не в Джареда, но ему хотелось ее разбить. Вместо этого она без вреда

отскочила от кресла, упала на ковер и печально покатилась в угол.

Джаред ее поднял, отнес в кухню, промыл и выбросил в мусорное ведро.