Отрыв - [42]

ждал, поглаживая Лейна по шее, из–за чего Лейн ощутил спокойствие, вину и, ввиду

двадцатилетнего возраста, возбуждение.

– Когда мне было шестнадцать, мама увидела, как я целую парня. Она ничего не

сказала, а всего лишь… вышла из спальни и закрыла дверь. Она так и не проронила ни

слова, но я всегда… Это всегда стояло между нами. Понимаешь? – Лейн посмотрел на

него. – Они приехали навестить и были так счастливы, Джаред. Они пребывали в восторге, и мне казалось, что все дело в моих отличных выступлениях. Я стал частью команды, и у

меня появились друзья. Знаешь, из–за чего они радовались? Из–за Зоуи. И не потому, что

она мой первый друг, не имеющий отношения к хоккею. Нет. Они решили, что я больше

не гей.

Джаред молчал, и Лейн продолжил.

– Сейчас она попросила передать ей “привет”. А я не сообщил, где на самом деле

нахожусь. И не сказал, с кем я. Я просто сказал «ладно». Я ссыкло. И хотя меня распирало

от возмущения, а Зоуи заверила, что не имеет значения, с кем я сплю, все равно пугает, что они во мне разочаруются. – Лейн вздохнул. – Каким словом можно меня назвать, раз

я решил, что рассказом о тебе испорчу родителям праздник?

Джаред издал какой–то звук, и к удивлению Лейна он больше походил на смех –

не подлый – а его улыбка была грустной.

– Значит, ты еще не готов им рассказать. Вот и все.

Лейну не понравилось, что Джаред так легко ко всему отнесся. Ему стало бы лучше

– стань ему хуже – если б Джаред на него наорал. Он заслужил. Разве нет?

– Зоуи тоже сказала, что я не должен им рассказывать о своей гомосексуальности,

и что она не моя девушка. Я должен дождаться кого–то важного и тогда уже сообщать,

потому что… – Он замолчал, сомневаясь, стоило ли говорить. Но какого черта? – Я

влюбился. Именно так и надо делать.

Он очень внимательно разглядывал шов на рукаве худи.

– Можешь очень быстро пояснить, почему ты им не рассказываешь? – попросил

Джаред. Его голос звучал странно, словно еще чуть–чуть, и он зайдется в кашле.

Лейн снова ощутил ужас. Рождество было кошмарным, он был кошмарным, все

было кошмарным, и это полностью была его вина.

– Потому что я трус. Говорил же.

– А, да я не о том. – Голос Джареда все еще звучал задушено. Отлично. Лейн его

убил. Потрясающе. – Может, ты им не рассказываешь, потому что не влюблен? Рядом с

тобой тот, кто не… кого ты не… не то чтоб ты…

Лейн уставился на пятно на полу, где он пролил «Доктор Пеппер», и пытался

собрать слова в кучу, чтоб вышло нечто логичное.

– В этом месте Артекса затягивает в болото, Джей. Не понимаю, что это значит…

Наконец–то Джаред развернул Лейна лицом к себе. Он тоже выглядел испуганным

и быстро дышал. Почему Джаред был напуган? Это же Лейн облажался. Не он.

– Ты хочешь рассказать родителям?

– Нет. Я хочу, чтоб они знали, но… Зачем мне продолжать объяснения? Звучит так,

будто я самый худший бойфренд на планете.

– Вот. Позволь, я кое–что по–быстрому скажу. Ладно? Ты не единственный, у кого

есть проблемы. – На лице Джареда отразилась боль, что Лейн понял. Чувства ужасали. –

Мои проблемы не идентичны, но… Ты улавливаешь, о чем я спрашиваю? – Он с надеждой

посмотрел на Лейна.

– Ты говоришь, прям как я, – улыбнувшись, произнес Лейн. – А я потерялся, что

обычно происходит с тобой.

Джаред закрыл глаза, а потом заговорил так, будто давал интервью прессе – будто

тренер пояснил, что надо сказать, а ты, изображая естественность, пытаешься повторить.

– Ты говорил, что… должен им рассказать, когда полюбишь. Так?

– Да.

Джаред распахнул глаза, а потом встряхнул Лейна за плечи.

– Не мог бы ты… Я люблю тебя, идиот. Ясно?

– Ясно, – нараспев отозвался Лейн. Он не ответил тем же, посчитав, что Джаред

обязан был знать, что у Лейна чувства были аналогичными. Разве Лейн мог его не

любить?

– Ладно, – сказал Джаред. Лицо не выражало никаких эмоций, а глаза смотрели

холодно, все сияние в них померкло. Он резко поднялся и сухо проговорил: – Ты не

обязан никому о нас рассказывать, если нет желания, Лейн. Я не хочу, чтоб ты испоганил

отношения с родителями или свою карьеру или что угодно.

– Почему ты злишься? – с тревогой поинтересовался Лейн. Ему до сих пор казалось,

что Джаред раздражался из–за истории с родителями. А фраза Джареда о походе в душ

вообще была нелогичной. Они так долго проторчали в душе, что даже вода остыла.

Лейн попробовал на это указать, но в ответ получил лишь хлопок двери.

Несчастный, он остался сидеть. Потом поднялся, снял худи, сложил и, войдя в спальню,

положил на постель. От одного вида затошнило. Джаред был в ванной, но вода не лилась.

Ему было так мерзко рядом с Лейном, что он даже в одной комнате с ним находиться не

мог.

Лейн взял свою сумку и запихнул свои шмотки, застегнул и бросил рядом с худи.

Лейна трясло, что было глупо. Почему он не рассказал родителям? «Позвони прямо

сейчас и расскажи, и из–за страха не лишишься того, кто тебя любит». Он постучал в

дверь ванной комнаты.

– Что–то изменится, если я позвоню и расскажу? Я позвоню. – Как только пальцы

перестанут трястись.

Дверь открылась, и Джаред, у которого все лицо было в креме для бритья, уставился на него уже не таким ледяным, но определенно настороженным взглядом.