Отряды в степи - [26]

— Во взвод тебе еще рано. Побудь возле меня, поучись кое-чему, а там и во взвод…

Буденный пошел к наступающей цепи спешенных конников. Гриша следил за своим командиром. Он готов был рвануться за ним, но не смел: на его попечении были лошади.

Очень не любил Семен Михайлович, когда действовали безрассудно, зарывались, зря рисковали своей головой. Как рассердился он, как расстроился, когда поручил Федору Федоренко заманить казачий разъезд, а Федоренко увлекся, стал рубить шашкой! Рубил неудачно, только слегка ранил лошадь белогвардейца. Другой казак ранил Федора пулей в живот, убил и его коня. Федора выручили, отбили, положили на тачанку, вихрем привезли в Платовскую. Семен Михайлович выстроил партизан, говорил горячо, взволнованно. И Федора жалко — сам себя погубил, по собственной дурости.

— Так дальше быть не может, — продолжал, волнуясь, Семен Михайлович. — Нам каждый боец нынче дорог: над Доном снова сгущаются тучи.

Буденный не ошибся.

Атаковав хутор Комаров, захватили в плен много белоказаков. Семен Михайлович допрашивал их сам. Казаки-бородачи смотрели на Буденного злобно, рассказывали открыто, чувствуя свою силу: генерал Попов по многим станицам мобилизовал казаков, сформировал из них новые полки. В глазах казаков светилась лютая ненависть.

Допрашивая, Семен Михайлович понимал, что пленные говорят правду: он слышал, что многие казаки, до того не вмешивавшиеся в борьбу открыто, вступали в белые отряды на собственных конях. И повсюду в станицах, где не было партизанских отрядов, стояли казачьи гарнизоны и на хуторах расправлялись с теми, кого подозревали в сочувствии к красным.

Семен Михайлович понимал: одним им не выдержать. Надо объединить все отряды в мощный кулак. Иначе белогвардейцы каждый отряд по одному разобьют. Пленные говорят — не таятся: «Готовится против вас наступление».

Допросив казаков, Буденный приказал их отпустить.

— Лютых наших врагов отпустить? — удивились бойцы.

— Да. Пусть всем расскажут, что пленных мы не расстреливаем.

У многих бойцов чесались руки прикончить лиходеев на месте… Но в то, что Семен Михайлович прав, бойцы беззаветно верили.

Продолжались вылазки, продолжались лихие налеты. По всему отряду рассказывали, как Семен Михайлович захватил белогвардейского полковника Золотарева. Двести всадников в полной темноте вошли в хутор Золотаревский. Белогвардейские часовые приняли их за своих и охотно показали, где найти штаб. Семен Михайлович и Филипп Новиков спешились возле дома священника, сняли часового. Семен Михайлович поднялся на крыльцо, постучал. Отворила дверь женщина, закутанная в платок:

— Чего беспокоите?

— Срочное донесение полковнику.

— Вы что, ошалели? Чего так кричите? Господин полковник давно уже спят.

— Ничего, зараз проснется.

Семен Михайлович отстранил женщину, вошел в дом, распахивая двери одну за другой. В одной из комнат увидел проснувшегося полковника.

— Кто вы такие? — спросил полковник.

— Донесение привезли.

— Давай сюда.

Полковник натягивал брюки;

— А ну, поживее одевайтесь, — приказал Семен Михайлович. (Филипп уже взял с табуретки лежавший на ней револьвер.) — Мы красные.

— Красные? — оторопел Золотарев. — А где же…

— Что «где же»?

— Где же мои войска?

— Разоружаются, — сказал Семен Михайлович, распахнув настежь окно.

Расстроенный полковник покорно подставил Филиппу руки, тот их связал сдернутым с вешалки полотенцем.

В другой раз Буденный приказал переодеть шесть бойцов в полную белогвардейскую форму и посадить на отобранных у белоказаков лошадей. Они стали приманкой. Белогвардейские разъезды подъезжали к ним, ничего не подозревая, и, попадая в плен, давали ценные сведения.

Хитрость Буденного увенчалась успехом.

Рассказывали и о таком случае.

Под командованием Иванова Ивана Васильевича преследовали белоказаков. Одного красавца казачьего коня не могли вытащить из полыньи: в поводьях запутался.

Отчаянный партизан Григорий Попченко сказал:

— Спасу, если будет моим.

Буденный обещал:

— Спасай и бери.

Попченко разделся, полез в ледяную воду, распутал поводья и вывел коня на берег. Конь был удивительно красив: бурый, ноги в чулках. Буденновцы не могли от него глаз отвести, а Попченко гарцевал на нем, дразня товарищей.

Но не всегда были смешными рассказы буденновцев о лихих схватках с врагом.

Однажды любимец бойцов Илья Бондарев, увлекшись преследованием, очутился в тылу у белых. Белогвардейцы заметили, поскакали за ним. Отстреливаясь, Бондарев уничтожил восемь белогвардейцев. Коня его убили. Бондарев залег за погибшим конем. Патроны кончились. Он выхватил шашку из ножен...

Смертельно раненного Илью беляки изрубили и бросили в реку Маныч.

Казачья сотня белогвардейцев выступила из хутора Дальнего-Литвиновки и двинулись к хутору Таркановка. Наша разведка скрытно подошла к колонне белогвардейцев, стала следить за ней. Казаки двигались в очень веселом настроении, пели песни, было слышно, как играла гармоника. Этот день совпал с праздником пасхи, жители хутора собирались отдыхать. Но, когда белогвардейцы заняли Таркановку, хутор опустел. Вся молодежь мужского пола ушла.

Белогвардейцы, чувствуя себя в безопасности, расположились в хуторе как дома. Они велели молодым женщинам накрыть столы и приказали им гулять вместе с ними. Тех, кто отказывались, пороли плетьми.